Близкое и далёкое

  Взглянув на дорожку справа, я увидела молодого человека в тёмных очках. Одной рукой он держал трость, которой ощупывал путь, в другой была картонная коробка, а на её крышке лежали перетянутые резинками пачки денежных купюр. Вдруг слепой, не нащупав тростью бордюра, споткнулся и растянулся во весь рост. Коробка выпала из его рук, денежные пачки разлетелись по сторонам. Я подбежала и подала ему руку, помогая подняться. Затем принялась собирать пачки и класть их обратно на коробку. Вася тоже не остался в стороне, подошёл, поднял пачку с земли…

  Когда странный скарб вновь оказался в руках у слепого, мы с Васей собрались было идти дальше, но он вдруг тронул меня за плечо. Я обернулась. Он снял очки, затем сунул руку в карман Васиной куртки и вытащил оттуда пачку. Потом, стянув с неё резинку, разложил купюры веером. Деньги были только сверху и снизу. В середине лежали бумажки с изображением свиньи. Я не верила своим глазам. Неужели Вася только что пытался обокрасть слепого? Это кем же надо быть!

  "Слепой" тем временем раскрыл коробку, в которой лежали плитки "Бабаевского", и одну из них вручил мне:

– Спасибо Вам! Вы добрая девушка! Это был социальный эксперимент, и вас снимает скрытая камера.

  Рукой он показал на соседнее дерево, где эта самая камера, по-видимому, была закреплена.

  Вася просто побагровел от злобы. Я и прежде замечала, что он мог сказать крепкое слово, но никогда ещё я не слышала от него столько матерщины разом. Он характеризовал мать экспериментатора как безнадёжно падшую женщину, а его самого – как резиновое изделие, не защитившее её от беременности. Мне даже говорить, даже спорить не хотелось – поскорее уйти подальше от этого позора, от Васи.

  Он сам догнал меня через несколько метров:

– Ирка, блин, ну что ты как неродная? Меня тут конкретно опустили, а ты…

– Не надо было воровать у слепого.

– Слушай, Ирка, спустись на землю! Все так живут. Любой нормальный человек сделал бы так же, поверь.

  Нормальный человек… Я остановилась и посмотрела ему в глаза. Надежда, что Вася оступился, растаяла, как снег от брошенной сигареты. Нет, он не оступился – он просто сделал это нормой жизни.

  Нам больше нечего было сказать друг другу. Я развернулась и продолжила путь.

– Ну, и пошла ты, овца тупая! – неслось мне вслед. – Я найду себе получше!

  Я не сомневалась, что найдёт. Вася красавец. А я… Конечно, я понимала, что скорей всего, останусь одна. Но держать за руку человека, способного обокрасть инвалида, целоваться с ним, ложиться в постель – это казалось мне отвратительнее самого тухлого одиночества.

  Сначала я бесцельно слонялась по парку, пытаясь привести мысли в порядок. Затем опрометью кинулась на почту.

– Можно письмо, которое я отправляла сегодня? – обратилась я к операторше, влетая в отделение, как ужаленная.

– Пятнадцать минут назад была машина, и всё забрали, – ответила она бесстрастно.

  Ну, что же это такое? Ведь я могла успеть!

  Да, Ирка, какая же ты всё-таки стерва! Сначала друзей в трудный момент бросила, теперь человека, который спас твою жизнь, рискуя своей собственной, послала лесом. В итоге и счастья не обрела, и совесть потеряла. Остаётся теперь только сожалеть и кусать локти!

  Поделиться своим горем со Светой мне удалось только через неделю, когда она приехала из деревни, где вместе с Кириллом и Дашуткой гостила у свекрови. Связь там не ловит, можно сказать, совсем.

– Да, Ир, с письмом ты, конечно, поспешила, – звучал в телефонной трубке Светин голос. – Но слушай, может, написать Магомеду, объяснить, что погорячилась, что с Васей всё равно расстались по другому поводу? Может, простит?

– Даже не знаю, как я теперь ему в глаза посмотрю после того, что написала. Слушай, но почему мне вот так не везёт? Попросила у "куриного бога" мужчину – и в итоге всё равно осталась одна. Наверное, все эти суеверия – и вправду полная чушь!

– Может быть, а может, и нет. Ты как просьбу сформулировала?

– Я сказала: пусть в моей жизни появится мужчина, и закончится моё одиночество.

– А ты уточнила, каким он должен быть, этот мужчина?

– В смысле, каким?

– Ну, например, добрым, надёжным. Или красивым, богатым.

– Да нет, я хотела просто мужчину. Какого-нибудь.

– Вот потому и попался какой-нибудь.

– А ты думаешь, сказочные принцы, если они и существуют, посмотрят на такую, как я? На серую мышку?

– Да ладно, Ирка, ты вообще вполне симпатичная. Хочешь, в выходные сходим в салон красоты? Там причёска, макияж – и будешь вообще звездой!

– А давай, – согласилась я.

  Хотя не особо-то и верила, что из меня можно реально сделать красавицу. Может, Света права, и я ошибаюсь, думая, что из-за неказистой внешности обречена на вечное одиночество? Я вспомнила операторшу с почты. Непохоже, чтобы даже в молодости она была такой уж раскрасавицей. Но вот двадцать лет замужем. Да ещё и рассуждает, что любящий не потребует жертв.

– Слушай, Ир, я тут пирог испекла по новому рецепту. Придёшь снимать пробу?

– Давай! Тогда прямо сейчас и приеду.