Близкое и далёкое

  Мы говорили до самого рассвета. Дедушка Игнасио, как я уже успела окрестить нового родственника, рассказывал о своей жизни, о родине, о жене Марии, моей прабабушке, о бабушке, когда она была малышкой. Она родилась такой слабенькой, что врачи всерьёз опасались за её жизнь. Девочку нарекли Евлалией в честь святой мученицы, в день почитания которой и родились близняшки. Прабабушка надеялась, что святая защитит крошку, став её небесной покровительницей. Как оказалась, надеялась не зря – бабушка стала быстро идти на поправку. Кто бы мог подумать, что из них двоих именно Ирэна уйдёт так рано? Ирэна, которая всегда была здоровее и крепче сестры.

  Рассказывал дедушка Игнасио и о гражданской войне, о генерале Франко, о зверствах, что учиняли франкисты. Поведал и про свой последний бой, в котором франкисты одержали верх. Много людей тогда погибло. Самого дедушку Игнасио с кучкой солдат взяли в плен. Его решили сразу расстрелять.

– Тогда я распахнул мундир и сказал: "Стреляй, сволочь фашистская! Смотри, как умеют умирать настоящие патриоты! Да здравствует Республика!". Фашист, конечно, выстрелил…

  Я смотрела на прадеда: гордая выправка, прямой взгляд… Без сомнений, именно такой он стоял перед врагом, бесстрашно глядя в лицо собственной смерти. А бабушка… теперь понятно, в кого она такая упрямая, идейная, несгибаемая. К счастью, жизнь у нас выдалась достаточно спокойная, так что видеть свою бабушку перед лицом смертельной опасности мне не довелось. Но в различных жизненных ситуациях она никогда не теряла присутствия духа. И даже проигрывая, ни перед кем ни унижалась, не просила пощады, не говоря уж о том, чтобы идти против совести. Конечно, я не верю во всесилие генетической наследственности, но считаю, что каждому от рождения даются некоторые задатки, которые в процессе воспитания либо превращаются в черты характера, либо отмирают, не получив развития. Если так, то приёмные родители вполне успешно развили в моей бабушке смелость и достоинство – то, что досталось от родного отца.

– Да и ты, Нина, вижу, не из робких, – сказал прадед. – Не побоялась одна в квартире вызывать духов. Другая бы на твоём месте, как только увидела бы меня, упала в обморок.

– Да нелогично вроде бы: сама позвала – и падать в обморок. Даже в какой-то степени невежливо. Но скажи, дедушка Игнасио, почему бабушка Мария не пыталась забрать дочку?

– Фашисты её убили. А прежде надругались. Но об этом я узнал уже после того, как меня самого расстреляли.

  Лицо прадеда оставалось неподвижным, голос тоже не дрогнул, но очевидно, ему было тяжело говорить об этом. Поэтому я быстренько перевела тему на бабушкину покровительницу. Кто она такая – святая Евлалия?

  Дедушка Игнасио с удовольствием поведал мне про пастушку из Барселоны, жившую во времена римского императора Диоклетиана. Тогда, по закону, поданные Римской империи должны были поклоняться римским богам. Христиане, которые отказывались это делать, подвергались гонениям. Евлалия была христианкой. На городской площади она смело подошла к игемону и сказала: "Зачем ты губишь невинных людей, судья неправедный? Люди должны служить одному истинному Богу". За столь дерзкие речи она, по приказу рассерженного игемона, была замучена насмерть.

  Я вспомнила, как когда-то читала книжку "Имя. Характер. Судьба". Не знаю, как насчёт судьбы, но после этого мне невольно верится, что на характер имя и вправду способно как-то влиять. Я не знаю, что моя бабушка сказала бы тому, кто мог бы реально её убить, но начальству, которое могло её лишить премии или даже уволить, не стеснялась говорить правду в лицо.

  Тем временем небо на востоке всё сильнее напоминало разбавленные водой чернила.

– Прости, Нина! Я бы говорил с тобой ещё, но уже светает – я должен исчезнуть. Если ты не возражаешь, я буду тебе сниться.

– Конечно, дедушка Игнасио! Я буду очень рада тебя видеть. Прощай! До встречи!

– До встречи, Нина! Не забудь про журнал!

  Я потушила свечи, перевернула блюдце, как положено при окончании спиритического сеанса. В противном случае, астральная сущность будет некоторое время летать по квартире, высасывая энергию из живых.

  За окном розовела заря. Диск солнца выглядывал из-за крыш, возвещая о начале нового дня. Я перевела взгляд в зеркало. Моего прадеда там не было – только моё собственное отражение удивлённо смотрело с той стороны стекла.

  Уже суббота. На работу идти не надо. Лечь поспать? Но я прекрасно понимала, что сейчас вряд ли смогу заснуть. Переодевшись в домашний халат, я пошла на кухню – варить свой любимый кофе с лавандовым сиропом. Это первым делом. Потом поставлю хлебопечку. Да, и пора бы уже навести порядок у себя в столе. А то вечно в нужный момент ничего не найдёшь!

  Мама приехала в воскресенье ближе к вечеру. Ещё никогда я не встречала её с такой радостью, не кидалась обнимать и целовать так, словно целый год не видела. Мама даже удивилась:

– Нин, ты чего? Так соскучилась?

– Наверное, – ответила я.