Близкое и далёкое

  Он вышел из машины и собрался было уже открыть багажник, но тут заметил, что рядом с ним стоят только двое. Третий околачивался впереди. "А ведь одному чеченскому правозащитнику именно так марихуану и подбросили!" – осенила вдруг Игоря догадка. Смоленщина – это, конечно, не Северный Кавказ, но когда дело касается родственников губернатора… Однако не успел он и слова сказать, как тот ДПС-ник, который был впереди, вдруг встал как вкопанный, его лицо стало белее мела, а Игорь услышал из динамика слова песни, которой точно не было на диске:

  "Если сделаешь это – будешь проклят навеки

  Не укроют тебя здесь ни горы, ни реки.

  Потеряешь сон и покой в ночи,

  Сердца стук – что в кузнице по утрам,

  Шепчут губы "Спаси, боже, сохрани" -

  Да нет веры своим же в тебе словам.

  И однажды утром найдут тебя

  На полу лежащим, с крестом в руках,

  Настежь дверь, погасла давно свеча,

  Только ужас в мёртвых застыл глазах…"

  ДПС-ник в ужасе посмотрел на свои руки, на Игоря и глухим голосом сообщил, что тот может ехать.

– Ты что, обалдел? – возмутились коллеги. – Мы же ещё…

– Он может ехать! – голос ДПС-ника сорвался на визг. Я тут главный! Вот ваши документы, гражданин.

  Игоря не пришлось просить дважды, схватив документы, он прыгнул в машину и рванул с места, оставляя позади ругающихся ДПС-ников и благодаря Бога за чудо. И словно в ответ его мыслям с диска летело:

  "God is watching us, God is watching us.

  God is watching us from a distance

  Oh, God is watching us, God is watching us.

  God is watching us from a distance"*

  * Песня "From a distance", Bette Midler.

  пер. "Бог наблюдает за нами издалека…"

Память о прошлом

  Я помню! Я всё помню! Помню, как обнимал её тонкий стан, как целовал её сладкие, словно ионийский мёд, губы, как шептал ей, что она прекраснее, чем сама Афродита.

– Не говори так, Птолемей! – испуганно проговорила она. – Боги услышат – разгневаются и накажут тебя!

  Только наказали нас не боги. Я сам наказал и себя, и ту, которую любил больше жизни. Я помню тот вечер, когда Елена пришла в нашу беседку вся в слезах.

– Отец хочет меня выдать замуж за царя Тиринфа!

  И хотя умом я понимал, что рано или поздно что-нибудь подобное произойдёт, мной овладело такое отчаяние, что я не смог сдержать крика. Конечно же, отец Елены царь и свою единственную дочь ни за что не согласится выдать за скульптора – выберет ей жениха из их круга. Но я даже подумать не мог, что это случится так скоро.

– Но клянусь Зевсом и всеми богами Олимпа, я люблю только тебя! – шептала Елена, горячо обнимая меня. – Я не смогу без тебя жить! Умоляю, давай сбежим!

  Если бы я тогда послушал, что говорит моё сердце! Тогда я, подобно троянскому Парису, схватил бы свою возлюбленную и увёз бы… Куда? Да хоть на самый край Ойкумены, хоть даже за край! И все демоны из царства Аида не смогли бы помешать нам быть вместе!

  Но я смалодушничал. Побоялся расстаться со сложившейся благополучной жизнью и бежать в неизвестность. Да и удастся ли нам с Еленой далеко убежать? Царь наверняка, узнав о пропаже дочери, отправит за нами погоню. Вдруг нас поймают?

– Нет, Елена, – я покачал головой. – Побег – это не выход! Видимо, не судьба нам быть вместе!

  Елена, ни слова не говоря, гневно сверкнула глазами и убежала прочь. Я так и не смог её остановить, удержать.

  Сколько раз я потом корил себя за эти слова! Сколько раз тщетно молил Кроноса повернуть время вспять! Но что титанам за дело до молитв смертных?

  Предсказание Елены исполнилось – прожила она недолго. После нашей разлуки отец, как и обещал, выдал её замуж за тиринфского царя. Года через три она умерла родами. Наследник, которого она ценой своей жизни подарила нелюбимому супругу, тоже прожил недолго – скончался на третий день после рождения. Конечно, я понимал, что смерти рожениц и младенцев в то время случались нередко, но мне казалось, что если бы Елена была со мной, она бы осталась жива. И ребёнок наш с ней тоже был бы жив.

  Сам я женился на женщине, которую не любил. Однако через пять лет оставил её вдовой. Умирая от укуса змеи, я признался своей жене, что так и не смог забыть Елену. Я хотел, чтобы она меня возненавидела и не сильно печалилась, когда я уйду в мир мёртвых.

  Помню, как Харон перевозил меня вместе с другими умершими через реку Стинкс, помню Лету, воды которой должен был испить каждый, кто попадал в царство Аида. Я не стал её пить – только сделал вид, будто пригубил. Ибо надеялся встретить здесь Елену и боялся, что при встрече её не вспомню. Теперь я понимаю, почему боги велят умершим испить воды из реки забвения! Это придумано для нас же – чтобы там, в царстве теней наши души не страдали. За все века, что я находился в царстве Аида, я так и не увидел своей Елены. Она была в другой пещере, и Цербер зорко следил, чтобы наши тени не покидали места своего обитания.