Близкое и далёкое

– Ещё и как. Как будто это было только вчера.

– Круто! Я бы тоже не отказалась вспомнить, кем я была до рождения. Может, правда, гречанкой? Вот проходили в школе Древний Египет, Древний Рим – как-то не зацепило. А в Древнюю Грецию сразу влюбилась.

– Кстати, ты мне сильно напоминаешь Елену.

– Какую? Надеюсь, не ту, из-за которой Троянская война началась?

– Нет, не её. Афинскую принцессу, которую я любил в прошлой жизни. Когда был скульптором.

– Это интересно! Наверное, это была красивая и трагическая история?

– Не скажут, чтобы такая уж красивая. Мифы про богов и героев куда более захватывающие. Вот так просто-таки мексиканские страсти – Санта-Барбара отдыхает!

  Весь оставшийся путь до Головинского суда мы вспоминали богов и героев Древней Эллады. В здании суда мы, показав на вахте паспорта, дали проверить сумки и поднялись на лифте на четвёртый этаж. Я настоял на том, что мне желательно присутствовать при ознакомлении с делом, поскольку я адвокат, могу, если что, подсказать что-то дельное. Но на самом деле я просто не хотел отпускать Любу. Хотя дельное подсказать мне всё же довелось. Когда тётки в канцелярии стали требовать у неё оригинал квитанции о том, что она оплатила штраф, я сказал: оригинал не отдавай, а то потом поди докажи, что штраф оплачен, копии будет вполне достаточно. Ох и косились на меня эти тётеньки – Медуза Горгона на Персея и то смотрела ласковее!

  Обратно мы ехали на автобусе до метро, а на метро добирались до её дома. Каждая минута рядом с Любой наполняла моё сердце счастьем.

– Спасибо, что проводил меня до дома! – сказала мне Люба на прощание, и моё сердце тревожно сжалось: неужели снова разлука?

– Да не за что, – ответил я. – Слушай, Люба, может, ещё встретимся? Дашь мне свой телефон?..

  Вот так после многовековой разлуки я снова обрёл свою Любовь. Ксюше я в тот же вечер сказал, что полюбил другую.

– Ну, и пошёл ты! – услышал я в ответ. – У меня таких, как ты, ещё знаешь сколько будет!

  Я от души пожелал ей найти ещё и лучше, чем я. А сам стал с нетерпением ждать, когда я снова увижу свою возлюбленную.

  Мы увиделись на следующий день. И ещё через день тоже… Вчера я сделал ей предложение, и она согласилась. Через месяц у нас свадьба. Словами не передать, как я счастлив! Поистине высшие силы проявили ко мне величайшую милость – дали этот один шанс на миллион! И теперь, что бы ни случилось, я его ни за что не упущу, даже если всё мировое зло ополчится против нас, чтобы разлучить. Второй раз я свою Елену так глупо не потеряю!

  Люба так ничего о своей прошлой жизни и не вспомнила, хотя я рассказывал во всех подробностях. Воды Леты, лишь коснувшись её губ, бесследно стёрли память. Может, оно даже и к лучшему? Она не помнит своей обиды на моё тогдашнее малодушие. В мире теней не страдала по скульптору Птолемею и не томилась думами о нём в своём новом воплощении. Она просто заново в меня влюбилась.

У ведьм свои секреты

  В таверне было шумно. Гвалт, пьяный смех, неприличные шутки перемешивались со звоном посуды.

  Впрочем, посетителей в этот час было немного, и добрая половина вели себя вполне пристойно. В то время, как дон Гильермо Алькантара, опрокидывая в себя очередной бокал вина, выкрикивал на всю таверну шутки, которые и продажную девицу заставили бы покраснеть, и сам же, запрокинув голову, хохотал над ними во всё горло, считая их, по-видимому, верхом остроумия. Одни посетители поддакивали, другие молча терпели, но никто из них не решался его оборвать и поставить на место. Все знали, что сеньор Алькантара не только придворный, но и личный друг самого короля. Не решалась ему перечить и хозяйка таверны, лишь с тревогой наблюдала за почтенным доном и молилась, чтобы он не разнёс в щепки всё заведение. Молчала и её сестра десяти лет от роду.

  Собственно, последней не было дела до разбушевавшегося сеньора. Она не сводила любопытных глаз с молодого человека в капитанском мундире. На вид ему было лет двадцать, и в этой таверне он был достаточно редким гостем. Его стать и манера держаться приводили девочку в восхищение. И хотя сама она старалась быть незаметной, втайне мечтала, чтобы капитан Рамирес посмотрел на неё, сказал пару слов.

– Долорес! – голос сестры отвлёк девочку от созерцания. – Принеси ещё вина сеньору Алькантаре.

  Долорес тихонько усмехнулась, неловко прикрываясь рукой:

– Куда ж ему ещё? И так уже хорош как незнамо кто!

  Но, естественно, подчинилась – побежала в погреб за вином.

  Фелиса проводила её взглядом и глубоко вздохнула. Порой она так завидовала сестре, а вернее – той живости и весёлости, которую она сама постепенно растеряла. А ведь когда-то она была беспечным ребёнком. Отец и мать в ней души не чаяли. Они даже назвали её Фелисидад(1). Когда восьмилетней Фелисе сказали, что у неё скоро будет брат или сестра, она приняла эту новость с радостью и восторгом.

  Мать не пережила родов. Малышке, погубившей её своим появлением на свет, дали имя Долорес(2).