Близкое и далёкое

  Напрасно Долорес и Фелиса опасались, что им придётся выносить стоны и причитания аристократки, не привыкшей к такими приключениям. Беатрис, к их удивлению, терпела стойко и ни разу не вскрикнула, хватаясь за жгучие стебли. Казалось, она не замечала, как покрываются волдырями её нежные руки, и всё больше беспокоилась за Долорес.

– Всё в порядке, сеньора, я привыкла, – бодро отвечала девочка.

  Старая Марисоль жалостью свою ученицу не баловала.

  Вскоре на кухне в таверне кипел котёл. Долорес медленно размешивала крапиву, которую подбрасывали Фелиса и Беатрис, и шептала слова на понятном ей одной языке. Затем в ход пошло коровье молоко, луковая шелуха и порошок из яичных скорлупок.

  Когда зелье, наконец, было готово, девочка налила его в чашу, бросила туда золотую монету и протянула Беатрис.

– Выпейте половину, сеньора. Уже завтра Вы и Его Величество должны поменяться телами.

– Хорошо, – кивнула Беатрис. – Только я прошу вас меня запереть. Я не знаю, что предпримет король, оказавшись в моём теле.

  Фелиса, также опасавшаяся возможных действий монарха, с удовольствием согласилась.

  После этого Беатрис взяла чашу из рук девочки и залпом выпила половину.

  Пожелав сеньоре доброй ночи, Фелиса закрыла её на ключ в одной из комнат. А сама на пару с сестрой принялась убирать на кухне, чтобы ни следа от ночного колдовства не было видно.

– В котле осталось немного варева. Сходи вылей.

  Долорес послушно взяла котёл и отправилась на задний двор.

  Полная луна заглядывала сквозь решётки маленького окошка. Её рассеянный свет падал на белую рубашку сидевшего на соломе человека. Узник шёпотом молился. И увлечённый этим, не заметил, как в щёлочку юркнул маленький ёжик. Увидел только когда колючий комок, оглядевшись, несмело к нему приблизился.

– Ну и глуп же ты! – проговорил узник. – Все только и думают, как бы отсюда выбраться, а ты сюда залез.

  Ёжик подошёл поближе, подставляя колючую спину. Тут только узник заметил наколотый на длинные иголки листок бумаги.

– Странно! Неужели голубиную почту заменили ежовой?

  Звеня кандалами, он аккуратно отцепил листок и, развернув, прочитал:

  "Сеньор капитан, завтра Вы будете свободны. Не падайте духом! Доброжелатель".

– Это правда, – Рамирес невесело улыбнулся. – Сначала мне отрубят голову, а потом я стану совершенно свободным.

  Ёжик фыркнул не то обиженно, не то сердито и поспешно юркнул обратно в щель.

  Казни на площадях – зрелища, на которые собирается весь город. Фелиса никогда не была до них охотницей, но сегодня спозаранку отправилась на площадь. Долорес увязалась за сестрой.

  Там уже собралась толпа. Чуть в стороне стояли родственники осуждённого и домашняя челядь. Среди них был и Педро. Увидев сестёр, он очень обрадовался.

  На высоком балконе расположился король со свитой. Рядом с ним на почётном месте сидел Алькантара.

– Вот из-за таких господ я и оказался на улице в десять лет, – сказал Педро, с ненавистью глядя в сторону Его Величества. – Один богач моего отца в тюрьму за долги упрятал. Там он и умер. А я, голодный и оборванный, бродил по улицам. Если бы не Рамиресы, пропал бы с голоду. Или закончил бы свои дни на виселице.

– Они тебя приютили? – спросила Фелиса.

– На улице подобрали. Я третий день ничего не ел – стянул в хлебной лавке краюшку. Булочник догнал, отобрал краюшку, а самого излупил так, что я думал, с душой распрощаюсь. Лежал я на дороге избитый, а мимо сеньор Рамирес проезжал, отец сеньора Антонио. Сжалился он надо мной, взял в услужение. Десять лет уже в его доме. Сеньора Антонио с детства знаю, можно сказать, выросли вместе.

  Вскоре привели осуждённого. Оттолкнув стражников, капитан взобрался на помост с гордо поднятой головой. Заметив в толпе своих родных и Фелису с сестрой, он поприветствовал их кивком.

  Бледный, измученный пытками, он смотрел на собравшихся с таким достоинством и решимостью, что взиравший на него с торжествующей ухмылкой Алькантара казался жалким, напыщенным. Это был тот же капитан Рамирес, каким сёстры видели его в таверне.

  Возбуждённая толпа, выкрикивая ругательства, принялась кидать гнилые яблоки, помидоры, протухшие яйца.

– Варвары неотёсанные, что вы творите? – вскричал Педро, выскакивая на помост и закрывая хозяина своим телом.

– Не надо, Педро, – сказал капитан. – Пусть себе глумятся.

  Но верный слуга не сдвинулся с места.

  Долорес посмотрела на короля. Сейчас он скажет что-то своим приближенным, и глашатай объявит, что Его Королевское Величество дарует капитану помилование… Но король оставался сидеть молча в той же позе.

  Тем временем стражники повели Рамиреса к позорному столбу. Но Педро их опередил. Подбежал, обнял столб обеими руками, словно брата родного. Двое стражников тут же грубо оттащили его и толкнули к краю помоста. Педро, не удержавшись, полетел вниз.

  Обе сестры тут же оказались около него:

– Ты как? Живой?

– Черти проклятые! – выругался Педро, поднимаясь на ноги. – Чуть до смерти не зашибли!

  "Ну, пожалуйста, Ваше Величество! – мысленно умоляла Долорес. – Скажите про помилование. Они ж его сейчас будут бить. Давайте же, сеньора, прошу Вас!"