Близнецы на вкус и ощупь (СИ)

Её маленькая чистокровная семья активно разорялась из-за содержания лавки с антиквариатом в Косом переулке. Сейчас еще хватало на красивые наряды и большой дом, но уже становилось понятно, что к двадцатилетию загибающееся предприятие придется либо закрыть, либо экстренно спасать из рук стареющих родителей. А что она сможет спасти, как единственная наследница, если даже нахождение в запыленном позолоченным вокруг-да-насквозь магазине навевало на нее скуку?

Отец и мать, всецело поглощенные минувшими днями, выпали из реального мира, забывая, что у них есть взрослеющая дочь, которую надо вводить в жизнь. Получив письмо из Хогвартса, они с легкой душой передали скучающего среди шкафов, пуфиков и кувшинов ребенка на попечение Дамблдора.

Совиные письма на обедах от родителей приходили редко: «Жива, здорова? Как экзамены? Целуем, пока». В гонке за более редким экспонатом по всему миру родители не видели главного — настали другие времена, и скоро их основные заказчики слягут в гробы, а захламленные гостиные облетит свежий воздух из давно заклинивших и наконец смазанных и открытых оконных рам. Новое поколение современных волшебников променяет слово «статус» на слово «комфорт», и не останется места тому настоящему, вечному, ради которого они не читали сказки дочери на ночь и не держали её за руку, когда болел живот.

Но увлечённость страстью всегда вымывает важные детали, как лишние. Элементарно. Холла честно пыталась найти себе применение все детство, но книги были непопулярны в их доме: им просто было негде стоять. Зато в саду и прилегающем пролеске можно было насобирать массу диковинных растений и грибов и играть в «суп».

Когда на первом курсе Холла поняла, что за игру в «суп» ей еще и будут начислять очки, она не охала о прожженных юбках, наоборот, её энтузиазм взмыл вверх. Встретившись впервые взглядом с наводящим на всю школу ужас профессором зельеварения несмотря на то, что ему на тот момент было уже 25, девушка поняла: когда-то он тоже играл в суп. И он тоже был никому не интересен.

Снейп, не привыкший к тому, что его предмет хоть у одной души вызывает интерес, сторонился Холлы. Он всегда предпочитал иметь дела с дистанцированными персонами — мальчишками. Им можно было дать подзатыльник или заставить таскать по помещению тяжеленные котлы в наказание, тогда как девчонки плакали, много болтали и требовали к себе снисхождения. От всего этого у Северуса часто после занятий развивалась мигрень.

Холла же была лишена этих, как и многих других, черт, и ко второму курсу уставший уже порядком от дурного характера своего любимчика Малфоя, Снейп начал уделять Мидуокер чуть больше внимания, никогда не пропуская возможности заглянуть в ее «суп». К ее зельям едва ли можно было придраться.

На третьем курсе девушка смогла набиться ему в практиканты, что означало, что за баллы факультету она начала проверять письменные работы первокурсников. Вторая вакансия практиканта так и осталась незакрытой, потому что единственным кандидатом с приличными знаниями была Гермиона, а Снейп терпеть ее не мог.

До четвертого года вся жизнь рейвенклонки вращалась вокруг зельеварения. Ей вполне хватало одного друга — Пэнси, с которой они познакомились в поезде. Исследовательский интерес затмил взросление и тусовки, она не знала правил квиддича и не ходила на игры, не пила сливочное пиво в Хогсмиде и не посещала дуэльный клуб. Лучшим местом была кладовка преподавателя, а самой интересной книгой — сочинение младшеклассника.

— Ты кто?

— Я Холла.

— А какая ты, Холла?

Тупик.

— Ну-у. Я варю зелья.

После этой фразы мужской интерес осторожно давал задний ход.

— Следуй за мной, — сказал профессор Снейп, взвалив на руки девушки ворох пергаментов, прижав их сверху двумя тяжелым пузырьками зелья «Шаги бессонницы» и тут же кинувшись прочь. Студенты сновали по коридору с такой скоростью, словно катались на роликах — перемена кончалась, а остаться за пределами кабинета после звонка не предвещало ничего хорошего. Глаза Холлы быстро потеряли спину зельевара среди моря таких же черных мантий.

— Подождите, профессор Снейп! — она затрусила вперед, пытаясь разглядеть в мельтешении его высокую фигуру.

«Где же вы?» — вздохнула Холла про себя, вертя головой. Но среди всполохов глаза вдруг заметили, как большая летучая мышь сворачивает к южной галерее вдалеке, и девушка побежала быстрее, неуверенно придерживая кипу бумаг и колбы.

Словно пушечный снаряд, в районе колен в нее врезался Колин Криви, и пачка листов, как желтый снег, плавно устремилась к полу. Одна тяжелая бутыль, грустно звякнув, разлетелась на мелкие осколки, вторая отскочила далеко, к счастью, сохранив целостность. Колин нырнул в дверь, стыдливо вжав голову в плечи, заставляя Холлу испустить разочарованный вздох.

«Проклятие, он меня убьет».

Присев на корточки, девушка вдруг ощутила движение поблизости: кто-то большой садился рядом, закрывая обзор на часть беспорядка.

Именно Фред остановился помочь собрать осколки, чтобы никто, и в первую очередь она сама, не порезался, в то время как Джордж с отсутствующим видом прошагал мимо.