Блог «Серп и молот» 2023

Ух, как дунуло в лицо свежим ветром Перестройки и Гласности! Даже чихнуть захотелось. Самоубийцы в штабе Юго-Западного фронта. Добровольцы на звание врагов народа. У вас был приказ на бумаге с печатью, что вам запрещалось «ясно и четко» докладывать, что по сведениям штаба главный удар немцы нанесут на юге, или это вам кто-то на ухо шепотом посоветовал? И кто именно товарищу Баграмяну строго указал, когда он высказывал сомнения в «гениальном предвидении вождя», что совершает политическую ошибку? Хрущев? Тимошенко? Или не указали и не сказали, он по выражениям их лиц догадался? А насчет того, что начальник штаба фронта скромно промолчал о планах немцев, чтобы политическую ошибку не совершить, а потом оказалось, немцы начали действовать именно так, как Сталин не ожидал, но о планах немцев знали в штабе Юго-Западного фронта, но молчали, Сталину не говорили, поэтому случилась катастрофа… Т. е., Баграмян, как из этого следует, трусливо боясь совершить «политическую ошибку», скрыв от командования информацию о планах немцев — кто он? Да он гад, из-за которого немцы до Сталинграда дошли! Трус и подлец! И сам генералу Иванову в этом откровенно признался.

Разумеется, Ивану Христофоровичу никогда в голову не пришло бы ляпнуть такое. Уж кем-кем, но идиотом маршал точно не был. И сам генерал армии С. П. Иванов такого не мог написать ни в коем случае, генералы армии хоть и не маршалы, но идиотов и среди них найти сложновато.

Чем обернулись для немцев провалы их планов «Фредерикус-1», «Вильгельм» и «Фредерикус-2», предусматривающие разгром основных сил Юго-Западного фронта, вполне доходчиво описал маршал Москаленко, командовавший 38-й армией:

«Интересно и свидетельство бывшего гитлеровского генерала Г. Дёрра о боях этого периода. „Потери русской армии с 28 июня по 25 июля, — писал он, — были, пожалуй, меньшими в сравнении с потерями наших сил… Управление войсками на русской стороне, как это мы могли наблюдать с начала летней кампании, свидетельствовало о том, что противник стремится сохранить свои силы. Можно было предположить, что они будут использованы тогда, когда германская армия распылит свои силы в русских просторах и окажется в тяжелом положении в отношении снабжения“.

Возвращаясь к рассказу о 38-й армии, следует отметить, что наш отход не был стихийным, неорганизованным. Отходили не группы воинов, а батальоны, полки, дивизии, т. е. армия, управляемая командирами и штабами, поддерживавшими между собой связь. Армия вышла из многодневных неравных боев в большой излучине Дона в составе всех своих восьми стрелковых дивизий и других частей, ослабленных в результате значительных потерь, но сохранивших боеспособность и готовых выполнять боевые задачи, поставленные командованием Сталинградского фронта, в состав которого армия вошла 16 июля.»

А «Блау» пошла сразу наперекосяк. О действиях группы Вейхса и армии Паулюса сам Гальдер высказался более, чем красноречиво: разбрелись, как черти, в разные стороны. Так и написал — как черти.

На Брянский фронт, как только его оборона была прорвана, Ставка направила Василевского и командующего бронетанковыми войсками Федоренко. Совместными усилиями они срочно организовали имеющимися в распоряжении фронта танковыми частями контрудары. Контрудары получились хоть и несогласованными, не успевали с должной подготовкой, но проблемы Вейхс получил серьезные и растерялся.

Он перестал понимать, что творится и не знал, что делать. Такая же растерянность была и в штабе фон Бока, запись в его Дневнике от 5 июля красноречивая: