Блогер и Маргарита. Ковидная дьяволиада

— Так избавься от этого пса — в чём проблема?

— Пробовала, но муж заявил, что щенок будет жить у нас.

— Чёрт-те что у вас в доме происходит! — всплеснул руками Салюнас, отстраняясь от женщины.

— Волчонок, но мне деньги очень нужны, — вновь беря возлюбленного под локоть, произнесла Белла.

— Какие ещё деньги, если ты не выполнила того, о чём тебя просили, — раздражённо ответил Салюнас и высвободил свою руку из женских объятий.

Однако, увидев, как женщина сникла после его жеста, внезапно принял другое решение.

— Прости меня, Белочка, за резкость, — обнимая собеседницу за плечи, произнёс Салюнас. — Просто я слегка расстроился из-за твоего сообщения. Но всё ещё можно исправить.

— Но я пролила жидкость, — напомнила Белла своему любовнику то, о чём она сказала ранее.

— Речь не о ней, а о другом. Стань моими ушами возле своего мужа. Ситуация в медиасфере сейчас всё больше накаляется и твой муженёк может что-то затевать по этой части. Короче, нам важна любая информация о его планах: с кем встречается, какие темы собирается освещать в своих блогах, кто будет в них сниматься. Сможешь?

— Проще простого, — сопровождая слова улыбкой, ответила Белла и добавила: — Любая женщина обожает подглядывать и подслушивать. Только пообещай мне, что с мужем ничего не случится. Я не хочу быть замешанной в каком-нибудь криминале.

— Я же тебе говорил, что это обычные медийные разборки — бизнес-шпионаж в чистом виде, — ответил Салюнас.

— В таком случае, ты можешь дать мне аванс, Волчонок? — снова беря любовника под руку, спросила Белла.

— Обычно я это делал после того, как ты меня ублажала, — ответил Салюнас, глядя в глаза любовнице.

— Ты предлагаешь это сделать прямо здесь? — удивилась женщина.

— Не прямо здесь, а в моём автомобиле, поскольку в твоём «Фольксвагене» это будет неудобно.

Едва он это произнёс, как Белла высвободилась из объятий любовника и первой направилась к вместительному внедорожнику.

15 апреля 2020 года, среда, Москва, режим карантина, районная прокуратура и церковь

Во второй половине дня Микис Сатриади по прозвищу Грек отправился в районную прокуратуру, где было заведено дело о самоубийстве сотрудника ОВД «Пресненский» Леонида Ложкина. Дело вёл следователь Софрон Мотин, которого Микис хорошо знал за его любовь к «бакинским» купюрам — то бишь, «баксам» (долларам). Вот и сегодня гость, едва войдя в кабинет, с ходу спросил у следователя, сколько будет стоить просмотр видеозаписи с камер наружного наблюдения на Патриарших прудах, на которых был запечатлён момент самоубийства Ложкина. И хозяин кабинета, взяв клочок бумаги и авторучку, начертал на ней корявым почерком пятизначную цифру. Микис тут же отсчитал деньги и бросил их в стол, который был предупредительно открыт. Руками к этим купюрам их новый обладатель не прикасался, накрыв их сверху газетой «На Пресне», при этом заметив:

— Но сразу предупреждаю, что смотреть там особо нечего.

— Почему? — поинтересовался гость.

Вместо ответа следователь развернул к гостю монитор компьютера и, постучав толстыми пальцами по клавиатуре, нашёл нужную запись. И вскоре Микис, который уселся на край стола, увидел на экране двух полицейских, которые шли по аллее Патриарших прудов. Присмотревшись, гость без труда узнал в них своих знакомых — Аркадия Немыкина и Леонида Ложкина, которые работали у него наркодилерами. Пройдя несколько десятков метров по аллее, полицейские внезапно остановились и, жестикулируя руками и шевеля губами, явно с кем-то стали общаться. Но вот с кем именно, было непонятно, поскольку на видео никого рядом с «копами» не просматривалось.

— Что за ерунда? — поднял глаза на следователя Микис.

— Вот и я говорю, что ерунда — нечего смотреть.

— С кем они разговаривают? — снова переведя взгляд на монитор, спросил гость.

— Судя по всему, сами с собой.

— Что ты мелешь, быть такого не может!

— Почему же не может — очень даже может, если «дури» обкушался.

— Какой ещё «дури»?

— Ладно, Грек, не гони здесь «пургу» — все прекрасно знают, чем эти ребята промышляли в свободное от службы время, — отмахнулся от гостя следователь.

— Но здесь же ясно видно, что они не с собой разговаривают, а с кем-то, — ткнул пальцем в монитор Микис.

— Ну, и где этот некто — почему его не видно?

— Вон они назад к кому-то повернулись и тоже с кем-то разговаривают, — продолжал удивляться гость, глядя в монитор.

— Это с наркошами бывает — они часто с разными неодушевлёнными объектами в контакт вступают, — сострил следователь. — Я помню, у нас здесь частенько бывал один вечно обдолбанный ханурик, так он с призраком Гоголя общался. Читал нам главы из второго тома «Мёртвых душ», которые Николай Васильевич в печке сжёг.

Но Микис не стал обращать внимание на это сообщение и снова уставился в монитор. Там один из полицейских — это был Немыкин — явно что-то взял в руку и стал рассматривать этот предмет.

— Да он же паспорт в руках держит, — догадался гость.

— Интересно, из чего это следует, что паспорт? — усмехнулся следователь. — Где это видно? Говорят же тебе, что мужики вышли на работу обдолбанные. Или уже по ходу дела обдолбались.