BLOGS

На площади мы с Валерой расстались. О.Иаков посадил его в джип «Генерал», где шоферил грек, иммигрировавший из Коканда, свободно говоривший по-русски. Власов отъезжал на Халендар, а потом собирался пройти к Иверскому (бывшему Грузинскому) монастырю. Несколько раз спрашивал, далеко ли Климентова пристань? (Это место, где Богородица сошла на берег с корабля после шторма.)

Я же, как уже писал, на Афоне не стремился путешествовать. Мне хотелось беседовать, смотреть; я физически чувствовал, будто останавливаюсь и начинаю жить в каких-то медленных и глубоких, неведомых мне ритмах. Эти ритмы мне были важны. Ни в Сыктывкаре, ни в Княжпогосте, ни в деревне на Верхней Выми - нигде не помню, чтобы я так медленно жил...

У поэта Надежды Мирошниченко есть строчка: «Я медленно лежу на нашей крыше...» Некоторым редакторам был непонятен образ, смеялись: как, дескать, это - «медленно лежать»? Так вот, я на Афоне медленно дышал, думал, спал, молился, смотрел, слушал - медленно, медленно, медленно...

О чём я всерьёз пожалел, так это о том, что не сходил до Иверского монастыря. Там ведь та знаменитая чудотворная икона Иверской Божьей Матери. О.Иаков говорил, что мы через полчаса поедем обратно... Знать бы, что задержимся на несколько часов, успел бы сходить туда и обратно. Видно, не суждено было. На всё воля Божья.

Зато мы с о.Иаковом зашли в храм Успения Богоматери и поклонились другой чудотворной иконе. О.Иаков был сосредоточен и молчалив, а когда выходил, сказал мне, подняв к небу палец: «Бо-ольшая святыня!» К стыду своему, не обнаружил я в своём блокноте записи о том, что за икона была. Боюсь ошибиться, но, кажется, о.Иаков говорил об иконе «Достойно есть».

Русский кунак. Здание из двух этажей. Год постройки -1858-й. Ремонт идёт вовсю. Здесь маленькая церковь, престол св.Георгия. Иеромонах в кунаке запомнился тем, что внимательно спрашивал меня, есть ли сейчас политические ссыльные в Коми, что представляет собой Воркута и шахтёрские претензии к правительству, как и насколько сохранились коми (как православный народ), как возрождается церковь в Коми крае.

И ещё. Здесь, в кунаке, я неожиданно для себя решил застарелый писательский вопрос, ряд серьёзных неясностей, которые уже не просто мешали мне творить, но, я бы сказал даже, становились тем «якорем», не подняв который, смог ли бы я работать в литературе дальше? В беседах с о. Филаретом, с духовником о. Макарием на исповеди, а ещё раньше - с писателем Владимиром Крупиным, главным редактором журнала «Москва», на многих других встречах, в различных беседах мне вроде бы и встречались дельные советы, но были они «либо-либо»: либо касаемые меня, либо касаемые литературы. Откровения о «мостике» между литературой и мной не было. А тут, в кунаке, в коридорчике, куда мы вошли прямо из помещения церковки св.Георгия, за длинным столом я сидел в полном одиночестве. Ожидание не тянулось, а словно зрело. И в этот момент (не верю я в случайные совпадения) из нескольких книг «Журнала Московской Патриархии», лежавших на столе, я взял одну. Не глядя. И открыл тоже не глядя. Передо мной была статья «Гоголь и монашество». Прочитав её здесь, я получил ответы на все мои внутренние претензии и вопросы. На все. Наверное, я был похож на придурочного, потому что около часа ходил по двору и кунаку, не помня себя. Клубки сомнений, запутанностей, установок разматывались стремительно, как стремительно оживает человек, вдруг и резко избавившийся от застарелой боли, мешавшей дышать.

Конечно, я понимаю: та статья кому-то может показаться обычной, но для меня она необычна. У меня обычная обувь. Но ведь кому-то она может натереть мозоли, быть великоватой или показаться уродливой. Мне же она «как раз». Ту статью кто-то написал, будто беседуя со мной и собрав все мои предыдущие разговоры в формулу.

На самом юге полуострова Афон стоит древнейшая лавра святого Афанасия Афонского. Самые же северные монастыри -по восточному побережью Халендар, по западному - румынский монастырь (названия которого я не знаю). Монастырь св.Пантелеймона находится на западном побережье, примерно на трети пути от румынского монастыря к лавре св.Афанасия. С берега через залив виден параллельный Афону полуостров Лонгос.

Чтобы по-настоящему познакомиться с историей и жизнью двадцати монастырей и множества скитов, калиб, пещер, потребовалось бы, наверное, лет десять упорного и тщательного хождения и моления. Впрочем, я ошибаюсь: с Афоном нельзя познакомиться до конца, как нельзя познакомиться с Жизнью. Чем больше живёшь, тем больше понимаешь загадочность её. Она учит только тому, что ничему не учит. Требуется постоянно научаться ею, а научаясь - уметь обрадоваться и славить жизнь. Как Божий подарок. Как сказку и загадку её в самой себе.

Монахи тоже паломничают. Они ходят друг к другу в гости.