Блок

Встав на ноги, я чувствую, как Малакай хватает меня за руку.

– Не слушай его, Лука.

– Идемте, мистер Баннистер, – говорит Этсетера Прайс таким теплым и успокаивающим голосом. – Здесь небезопасно.

– Мы знаем, что здесь небезопасно, – хрипит Малакай, – но мы не такие, как вы, мы не слабые, и мы не боимся сражаться.

– Вернитесь внутрь, и мы обсудим все это в Чистилище.

– Нет! – кричит Малакай. – Вы накачали нас наркотиками, вы всех здесь накачали! Вы подонок и преступник, и мы с вами туда не вернемся. И вообще, мы вытащим всех остальных!

«Он накачал нас наркотиками», – думаю я. Осознания этого оказалось достаточно, чтобы очистить часть моего разума, и я смог хоть немного соображать.

– Вы накачали нас, – повторяю я.

– Это серьезное обвинение с вашей стороны, молодые люди. Уверяю вас, это не правда.

– Мы туда не вернемся, – говорит Малакай. – Мы не… не…

Из-за потери крови и от боли он теряет сознание и падает, ударяясь головой о пол.

– Какая жалость, – говорит доктор, доставая из кармана УЗ-пистолет и направляя его на Малакая. – Я не хотел этого делать, но, если не вернетесь добровольно, я не могу рисковать и позволить вам разрушить все, что я создал. Полагаю, вам обоим не повезло, вам выпал тот самый один шанс из десяти, и вы погибли при выходе из состояния Безопасной смерти.

Я уставился на дуло пистолета, слишком слабый, чтобы бежать, растерянный и запутавшийся, не в состоянии найти выход.

Я слышу дуновение воздуха, когда доктор Прайс выпускает УЗ волну в мою сторону, и, вздрогнув, жду удара.

Но это звук не от УЗ залпа, летящего в мою сторону, это Плодожор пронесся мимо меня.

– Плохой человек! – кричит дрон, летя прямо в лицо доктору Прайсу, закрывая ему видимость. Я в замешательстве моргаю. Как это возможно? Я выключил дрон перед тем, как войти в состояние Безопасной смерти.

Некогда раздумывать. Я хватаю Малакая за ноги и тащу его за криокамеру. Я поворачиваюсь как раз в тот момент, когда доктор Прайс хватает Плодожора и швыряет маленького дрона-спутника через весь зал. Одна из лопастей ротора крошечного дрона повреждается, он больше не может летать. Я вижу, как в сантиметре над его корпусом красными буквами загорается «РЕЖИМ САМОВОССТАНОВЛЕНИЯ».

Я быстро отбегаю от Малакая, пытаясь отвлечь от него внимание доктора. Я бросаюсь через проход и ныряю за противоположный ряд криокамер; падая на пол, я чувствую, как воздух вокруг меня вибрирует от УЗ залпов, и откатываюсь.

– Не понимаю, – кричу я из своего укрытия, – что с вами случилось? Разве вы не сражались против Хэппи?

– Сражался, – эхом доносится ответ доктора, – но теперь в этом нет смысла.

– Что это значит?

– Я рассчитал шансы на победу для оставшихся людей. Хотите знать, каковы ваши шансы на успех?

– Это неважно, – кричу я, медленно двигаясь вдоль капсул. – Это ничего не изменит!

– Было время, – голос доктора Прайса теперь ближе, – когда я был таким же, как вы, но горькая правда в том, что добро не всегда побеждает. Я переживу войну, я не позволю больше никому из моих друзей умереть.

Присев, я бегу по коридору вдоль криокамер, переступая через провода.

– Есть кое-что еще, чего я не понимаю, – выкрикиваю я, останавливаясь за капсулой Дэй. – Почему вы хотите жить в Чистилище? Без возможности что-либо чувствовать, в окружении одурманенных наркотиками людей, которые едва способны думать самостоятельно?

– По крайне мере, меня окружают друзья, – отвечает доктор. – Это лучше, чем быть одиноким.

– На самом деле они вам не друзья.

– Когда-то были, – отвечает доктор Прайс, – но потом они начали умирать. С каждой миссией, которую они выполняли, в каждой попытке победить Хэппи они умирали один за другим. Я больше не мог этого вынести, особенно после Мидуэй-Парка.

– И вы просто накачали их наркотиками?

– Поначалу нет. Я пытался убедить их, что, возможно, будет лучше спрятаться подальше и наслаждаться оставшимся временем.

– Но это не так, разве вы не понимаете? Даже если есть хоть один шанс из ста победить Хэппи, мы должны попытаться!

– Ноль целых семь десятых процента, – отвечает доктор.

Не думал, что это возможно, но мне вдруг становится еще холоднее.

– Что вы сказали?

– Вероятность того, что Хэппи можно победить, составляет ноль целых семь десятых процента, и каждую секунду каждого дня Хэппи работает над тем, чтобы уменьшить эту вероятность.

– Откуда вы знаете?

– Есть и другие программы искусственного интеллекта. Они не настолько продвинуты, как Хэппи, но могут запускать моделирование и сценарии, могут рассчитывать шансы на основе имеющейся информации, составлять алгоритмы для прогнозирования результатов.

– Ноль целых семь десятых, – повторяю я, и внезапно кажется, что наркотик, который еще не вывелся из моего организма, усиливает действие.

Пандер, Игби, Молли, Малакай, Под, Акими, Кина.

– Мне все равно, – отзываюсь я. – Я не сдамся. Можете сказать, что шансов нет вообще, что все бесполезно – я все равно буду сражаться. Накачивать людей наркотиками, заставляя их скрываться против их же воли? Вы чудовище!

– Значит, будете сражаться, несмотря ни на что?