Блокада Ленинграда. Дневники 1941-1944 годов

21 августа 1942 года

На юге дела идут плохо! Немцы подошли к Сталинграду. Заняли Туапсе, Краснодар, Армавир, Майкоп, движутся к Грозному. Неужели не остановят? Ведь еще недавно пал Севастополь! Нет, я верю в то, что Сталин рано или поздно разгромит Гитлера с его паршивой Германией [А. А.].

23 августа 1942 года

15-го у меня была Аня С. Она пробыла целые сутки. Вспоминали свои лучшие годы. Вечером раздобыли немного водки. Выпили. Не спали до четырех утра. Она сидела на моей кровати. Хочет соединить свою жизнь с моей… Я чуть было не решился… Ходили в лес, целовались как влюбленные. У обоих клокотала страсть. Договорились встретиться 28-го в городе. Она неосторожна в словах, сказала Нине, что выйдет за меня замуж. Между ними тайная вражда… Вечером посадил ее на машину и отправил в город, а позднее у нас был накрыт стол и много вина, и гостей человек пять. У меня было на редкость веселое настроение, я читал стихи (правда, сквозь слезы) и много пил. Но вел себя прилично. Потом ушел в сад и там быстро уснул. Утром болела голова и ничего не делал… <…> [Б.Б.].

16 сентября 1942 года

14-го перебрался из Коркина[99], где я более двух месяцев прожил почти беззаботной жизнью, в свою комнатку в Лесном. Приехав на место, тотчас же отправился в жакт. Управхоз новый. Молодая деловая женщина. Она меня с места в карьер взяла в оборот. Через пятнадцать минут я уже учился ремеслу стекольщика. Ленинград готовится к зиме. Запасается дровами, остекляет окна.

Мой дом наполовину разобран, сохранившуюся часть пытаются утеплить к зиме. Дело с остеклением не клеилось. <…>

На Литейном меня окликнул знакомый голос. Миша Чистяков, приемщик, с которым проработал три года рядом за одним верстаком. Оба были рады встрече. Он два месяца работает на оборонных работах. Кратко рассказал о своей жизни за последний год. <…>

Я дал ему полфунта хлеба. Он в благодарность поцеловал меня. Взял его адрес и пообещал зайти.

Знакомой, которую я намеревался посетить в этот вечер, дома не оказалось. Стемнело, приближалось время комендантского часа, и я решил зайти к Чистякову. При свете буржуйки мы рассказывали друг другу о себе и общих знакомых. У меня была пачка концентрата. Сварили кашу… Он живет один в квартире площадью 50 кв. метров.

Уходит в шесть утра, возвращается в восемь вечера. Работа тяжелая, сил нет. Рассказал мне о жизни завода, знакомых погибших рабочих.

Легли спать, комната огромная, сырая. У меня голова распухла от сырости и затхлости воздуха. Пахнет плесенью… Очень нездоровый воздух. Он предложил перебраться к нему, но я решил от этого воздержаться.

На следующий день рано утром он ушел на работу, а я закрыл за ним дверь и отправился досыпать. Встал около 10 и поехал домой, где целый день добросовестно выковыривал стекла из рам. <…>

В трамваях вечером мало пассажиров. По улицам ходят немногие. Люди боятся зимы и везут с собой овощи и дрова. По вечерам город тонет во мраке.

Сегодня с утра привожу в порядок свою комнату. Надо замаскировать окна. Первый раз ночевал на новой квартире. Комната показалась уютной, окна выходят на запад [Б.Б.].

25 августа 1942 года

В Ленинграде начата усиленная кампания по подготовке к зиме. Заготавливают дрова. С бригадой рабочих приступил к разборке выделенной заводу деревянной постройки. Ремонтируют водопровод. Поставлена задача обеспечить подачу воды в дома до третьего этажа. Одновременно переселяют на зиму живущих на четвертом и выше на нижние этажи. В домах с центральным отоплением устанавливают печи-времянки. Продолжается эвакуация инвалидов и многодетных <…> [М. К.].

28 августа 1942 года

Решается вопрос об отъезде. На днях С-ов сказал:

– Мы – ленинградцы. Больше эвакуации не будет.

И вдруг, когда вечером 25 августа я вернулась с огорода, мне сообщили, что снова идет эвакуация детсадов и детей-школьников до 12 лет. Могу ли я поехать? Несколько дней выяснялся вопрос и до сих пор не выяснился. Может быть, можно уехать без того, чтобы это походило на бегство? Уехать именно для того, чтобы работать плодотворно. Все выяснится окончательно на днях <…> [Г. К-ва].

3 сентября 1942 года

Два дня провела в большой горячке. 1 сентября – в школе № 2 на открытии учебного года, 2 сентября – на отправке в эвакуацию детсада № 8. В школе все прошло довольно прилично, но, конечно, налетело начальство, и были неприятности у директора. А с детсадом уехала Нина. Вернулась домой в 9 вечера <…> [Г. К-ва].

9 сентября 1942 года

Вчера проводила в Красноярский край второй эшелон детских садов. Меня хотели отправить начальником эшелона, но затем передумали. Хотелось мне повидать родных, но не пришлось. И я решила: все к лучшему, ладно.

Вчера при проводах утомилась изрядно. Уж подлинно тяжелую артиллерию пришлось вывозить. <…>

Утром ходила на огород. Приходилось снимать незрелое, так как иначе все украдут. Морковки осталось так мало, что можно все легко съесть, не беспокоясь о том, как сохранить на зиму <…> [Г. К-ва].