Блокада. Запах смерти

– Как только с составом группы определюсь. Надо к народу присмотреться, – пояснил Мышкин. – Кстати, помощь требуется.

– Все, что могу… – по-деловому кратко отреагировал комбат.

– Нужно моего человека свести в наряд с одним из блатных, чтобы им никто не помешал обстоятельно поговорить.

– Запросто, – кивнул Зверев. – Что еще?

– Давай согласуем план перехода к немцам, чтобы все прошло достоверно и четко, – рассказал о главной задаче Сергей Мышкин.

– Тоже проблем не вижу, – улыбнулся комбат, плеснув в кружки очередную порцию спирта. – Проводы предателям Родины устроим шумные. Палить по вам будут по-настоящему.

– Не перестарайтесь, – озаботился Мышкин. – Нам же задание выполнять, а для этого живыми нужно остаться.

– Не дрейфь, старлей, у меня ящик холостых патрон завалялся, так что все будет в лучшем виде.

Они еще раз выпили.

– Слушай, Мышкин, а ты не боишься к немцам в лапы идти? – неожиданно посерьезнел Зверев.

– Боюсь, – честно признался старший лейтенант, – но вида не показываю. К тому же я не один.

– Ты что, на уголовника ставишь? – изумился Зверев – Он же тебя продать может, если немцы прижмут. Что я, блатных не знаю?

– Этому я верю, человек проверенный, – заступился за Цыгана Мышкин.

– Смелые вы там, в НКВД, однако… – хмыкнул Зверев. – А по мне так проще в атаку идти, под пули, чем притворяться прихвостнем фашистским и доказывать немцам свою преданность.

– Приказы не обсуждают, – жестко поправил комбата Мышкин.

– А я чего? – опомнился капитан. – Я про то, что сам не смог бы вот так.

– Ну все, мне пора, – заторопился Мышкин.

Утром, на разводе, старшина объявил в наряд на рубку дров Зарецкого и Мазута.

– Старшина, а кто дрова-то рубить будет? – раздался из строя удивленный голос Мазута. – Воры работать не могут.

– Ты не в лагере, рядовой Мазуров. Здесь, на фронте, за невыполнение приказа я тебя лично, тля блатная, расстреляю, – вскипел старшина, который не привык, чтобы бойцы вступали с ним в перепалку.

– Ну, это мы еще посмотрим, кто кого первым… – тихо, чтобы слышало только его ближайшее окружение, процедил сквозь зубы Мазут.

Наряд на рубку дров назначался для обеспечения топливом кухни, казарменного корпуса и хат, где проживали офицеры. Получив колун и двуручную пилу, воры отправились к месту заготовки дров. Всю дорогу до места Мазут поносил старшину.

– Я ему «форточку-то» закрою раз и навсегда, в первой же атаке калган продырявлю, – кипел вор.

– Оставь злость на фрицев, – осторожно встрял в его монолог Цыган.

– А че фрицы? Мне немцы ничего плохого не делали, – не унимался Мазут. – Не они меня в лагеря сажали, а всякие тупоголовые активисты типа старшины нашего.

– Так фашисты нашего люду сколько покосили, – заспорил на интересующую его тему Зарецкий.

– Какого нашего? – зло посмотрел на него Мазут. – Немцы жидов да комиссаров валят. А простому люду, поговаривают, зла не чинят.

– Ну да, ты все по уму толкуешь. Только какой толк себя изводить без интереса? – продолжал свою тему Иван.

– Ты, Цыган, что сказать хочешь? Или так, порожняк гонишь? – подозрительно глянул на него Мазут.

– Я про то, что нам с тобой один хрен погибать. Если остаться здесь, так от немцев, а побежим с фронта – свои грохнут, – нарисовал мрачную картину Иван.

Мазут задумался, наконец замолчав. Они подошли к наваленному кругляку. Один из стволов лежал на козлах. Иван поставил на него пилу, пропилил направляющую бороздку, призывая всем своим видом второго вора взяться за свободную ручку.

– Да ладно, Мазут, давай разомнемся. Вспомни, сколько в лагерях леса повалено, не впервой же, – подначил его Цыган.

– Ответь вначале, ты на самом деле серьезное толковище затеял или попусту базарил? – Опытный вор подметил, что Зарецкий явно не досказал, что хотел.

– Я никогда базарилом не был, – осторожно отреагировал Цыган.

– А ведь за тобой «непонятка» осталась, – вспомнил Мазут малявы от Деда, приходившие в Кресты. – Предъява была к тебе, что ты ссученный.

– Это наши с Дедом разборы, – возразил Цыган. – Встречусь – спрошу с него за все. А пока я хочу выжить назло всем. А поэтому ищу нескольких надежных товарищей, чтобы пофартовей вместе шифернуться отсюда.

– Сам же сказал – свои грохнут, поймают, – с недоверием покачал головой Мазут, – опять, Цыган, не договариваешь.

– Но ты же кумекаешь, о чем я? – вместо ответа усмехнулся Иван. – Про такие вещи вслух базарить опасно.

– А ты нарисуй на снегу. – Мазут поднял ветку и передал Цыгану.

Иван молча нарисовал немецкую свастику и тут же растер рисунок ногой.

– Меня хочешь под это подвести? – нахмурился вор, берясь за ручку пилы, чтобы звуки заглушили опасный разговор.

– Три человека уже есть, мне нужны еще двое, – гнул свое Зарецкий.

– Есть план? – поинтересовался Мазут.

– Есть.

– Кто эти люди? Из блатных? – уточнил Мазут.

– Нет, фраеров подтянул, чтобы было кем прикрыться, – схитрил Иван.

– Если план не лажа, то на меня с Дрыном можешь рассчитывать, – согласился Мазут. – Не хочу за своих тюремщиков кровь проливать.

– План фартовый: рванем из патруля, когда наш взвод в наряд на озеро поставят, – раскрыл карты Иван.