Блондинка или брюнетка?

– Это верно, но и ты не менее упряма, сестрица. Если мы устроим прием просто в честь начала сезона, ему придется прийти вместе с женой. Предлагаю устроить прием через неделю. Завтра разошли приглашения.

Шейла с улыбкой кивнула:

– Прекрасно, Найджел. Замечательная идея. Могу я рассчитывать, что ты будешь трезвым в этот день, или же я слишком много прошу?

Найджел встал и снова наполнил свой бокал.

– Я буду трезв, можешь не волноваться. Прием будет слишком интересным, и мне не хотелось бы пропустить его.

Эвана не было дома, когда доставили приглашение от Бланшаров. Бьянка знала, что это – именно приглашение, хотя и не вскрывала конверт. Кроме того, она знала, что муж не захочет ехать к Бланшарам, – Бьянка была уверена, что он найдет предлог для отказа. Все еще держа в руке конверт, она направилась в кухню, чтобы обсудить с Виолой меню на обед. Льюиса не было дома, и Бьянка знала: Матти понесет ленч в комнату Марион. Решив, что пора наконец поговорить с матерью мужа, она сказала:

– Виола, я отнесу миссис Грей поднос с ленчем. Нам нужно увидеться.

Удивленная домоправительница не успела и рта раскрыть, как Бьянка уже взяла поднос и понесла его в спальню Марион.

– Добрый день, – сказала она, открывая дверь. – Меня зовут Бьянка. Как вы сегодня себя чувствуете?

Марион нахмурилась.

– Унеси это, я не голодна, – проворчала она.

– Как пожелаете, – сказала Бьянка. – Могу я принести вам что-нибудь другое?

– Мне нужен только мой сын, – прошептала Марион.

– Эвана нет дома, но я скажу ему, что вы спрашивали о нем, как только он вернется.

– Нет! – закричала Марион. – Я хочу видеть Чарльза!

– Но Чарльз умер, – сказала Бьянка. – Я буду рада побыть с вами, пока не вернутся ваш муж и Эван.

Марион пристально посмотрела на жену сына.

– Ты слишком молода для Эвана, – заявила она неожиданно.

Улыбнувшись, Бьянка возразила:

– Он так не считает, и я – тоже.

– А я так считаю! – закричала Марион. – А теперь убирайся из моей комнаты и больше не приходи! – Она схватила вазу с ночного столика и швырнула ею в невестку, державшую поднос. Серебряный поднос с грохотом упал, когда острый край вазы полоснул Бьянку по руке. Рукав платья тут же пропитался кровью, и кровь закапала с пальцев Бьянки. Она повернулась к двери, чтобы броситься вон из комнаты, и увидела Эвана.

– Ради всего святого, что здесь происходит? – закричал он, подбегая к жене. Окинув взглядом спальню матери, он все понял и, схватив Бьянку за руку, потащил за собой. Вбежав в комнату жены, Эван приказал: – Садись! – И быстро снял с нее пропитанное кровью платье. – Как это произошло?

Бьянка смотрела, как муж пытается остановить кровь. Ее лицо было пепельным. Она с дрожью в голосе проговорила:

– Я подумала, что если отнесу твоей матушке ленч, то сумею с ней познакомиться. Я не думала, что она, ну… что она так расстроится при виде меня.

Эван вполголоса выругался.

– Я полагал, ты поняла, что моя мать слишком больна, чтобы ее беспокоить. Что ты ей сказала? Почему она так расстроилась?

Чувствуя себя виноватой, Бьянка опустила глаза.

– Что ты ей сказала? – допытывался Эван.

– Ничего, – солгала Бьянка. – Я лишь предложила побыть с ней до прихода Льюиса. Она велела мне уходить, но я не успела.

Заметив, что кровь уже не сочится из раны Бьянки, Эван пошел к умывальнику, чтобы вымыть руки.

– Придется пойти к Виоле и попросить у нее полотна для перевязки, – сказал он. – Сиди спокойно, я не хочу, чтобы у тебя снова началось кровотечение.

Бьянка кивнула, и глаза ее наполнились слезами.

– Я только хотела помочь, Эван. Это ведь и мой дом! По крайней мере я так считала…

Эван наклонился и поцеловал жену в губы.

– Сиди спокойно. Я сейчас вернусь, и мы все обсудим.

Когда Эван вернулся с полотном, он держал в руке еще и приглашение Бланшаров.

– Ты сказала моей матери об этом вечере? – спросил он.

– Да нет. Я даже не вскрывала конверт. Наверное, он упал, когда я уронила поднос, – пояснила Бьянка.

Эван бросил приглашение на постель и стал рвать полотно на тонкие полоски.

– Итак, из-за тебя у моей матери истерика. Но пусть ею занимается Виола. Рана у тебя не очень глубокая, и края ее чистые, так что все будет в порядке, нет смысла посылать за доктором.

Бьянка даже не пикнула, пока муж занимался ее рукой.

– Прости меня, Эван, – прошептала она наконец. – Я думала, что смогу чем-то помочь. Я решила, что мы с твоей матушкой могли бы стать подругами.

Эван стянул концы повязки в тугой узел и нагнулся, чтобы снять с Бьянки туфельки.

– Я хочу, чтобы ты поспала, и подольше. Эту неприятную историю лучше забыть. Только обещай мне, что больше не станешь пытаться поговорить с моей матерью, если меня не будет рядом. Она замечательная женщина, лучшая из матерей, но с тех пор, как погиб Чарльз, она сама не своя, и я не хочу снова подвергать тебя риску.

Бьянка встала, и Эван помог ей раздеться. Потом, взяв конверт Бланшаров, она отдала его мужу.

– Я не говорила ей о приглашении, действительно не говорила.

Эван быстро прочел написанную от руки записку и сунул ее в карман.