Блондинка сдавала в багаж…

Мы оставили все деньги на столе (как раз получились умеренные чаевые) и пулей выскочили из кафе. Конечно, глупо, но находиться там ни одну лишнюю минуту не хотелось.

– Вот, – с пафосом произнесла Настя, тыча пальцем в асфальт, – вот, сфотографируй ее, пожалуйста!

– Кого? – не поняла я.

– Мою панель.

Я выполнила просьбу, заметив:

– А подпись к снимку возьмем из Некрасова. Помнишь? «Ты нарядилась, как будто к венцу, и через час принесла торопливо гробик ребенку и ужин отцу».

– Между прочим, я куда ловчее героини, – прокомментировала подруга. – Принарядиться возможности не было, однако час тебе ждать не пришлось – деньги добыла за десять минут. А вот по поводу гробика… – она смолкла.

– Какого гробика?

– Ну, гроба, – поправила она. – Твоего Максима убить мало, вот что! Ты хоть представляешь, через что мне из-за него пришлось пройти?

– Он не мой Максим! – горячо возразила я. – И убила бы я его тоже с удовольствием. Кстати, перед своим позорным бегством он говорил… – я задумалась, – сейчас вспомню дословно…

Процитировать наш дурацкий диалог о вранье и вере я не успела – подруга меня перебила.

– Ты научилась французскому? – строго спросила она. – Когда?

Я с надеждой вслушалась в разноголосый уличный шум.

– Да? Ты уверена? Я не заметила. Мне кажется, совершенно его не понимаю.

– Тогда как же ты собираешься передать мне, что говорил Максим?

– Э… а по-русски нельзя? – опешила я. – Обязательно переводить на французский?

– Необязательно, – снизошла Настя. – Однако по телефону он говорил по-французски.

– Да, а со мной до этого – по-русски. Он спросил, почему я ему не верю. Я ответила – потому что он врет. Мол, дело только в этом, а ничего личного у меня к нему нет. Он тут же прервал танец и повел меня к столику, а потом, когда с нами прощался, сказал в мой адрес ровно те же слова. Ощущение, что они его сильно обидели.

– Конечно, обидели. Тебе же объяснили – молчать надо, а не ущемлять мужское самолюбие глупыми шуточками. Нет, телефонный разговор, он интереснее.

– Так переведи! – потребовала я.

– А вот сейчас проверим твою интуицию, – коварно предложила подруга. – Как ты думаешь, о чем шла речь?

Я сосредоточилась.

– Похоже, его вызвали на работу. Он разговаривал по телефону коротко и деловито, но слегка подхалимским тоном. Звонил начальник, перед которым Максим стремится выслужиться. Что, не угадала? Только не говори, что у него такая манера ворковать с любовницей, а то я окончательно разочаруюсь в мужчинах.

– Насчет любовницы – сомневаюсь. Впрочем, собеседника я не слышала. А Максим сказал следующее: «Да, конечно. Я очень благодарен. Я могу прийти вместе с ним? Он плохо понимает французский, я буду переводить. Да, у нас много русского контингента, и нужен верный человек. В „Красное колесо“? Хорошо, в десять будем. Я понимаю всю важность, он тоже понимает и оправдает доверие».

Настя смолкла.

– Это все? – уточнила я.

– По крайней мере все, что я запомнила, – не без обиды отрезала подруга. – С тебя мы и того не получили!

– Не спорю. Значит, Максим работает в каком-то «Красном колесе» и собирается пристроить туда знакомого. Надо понимать, русского, который плохо понимает французский. Такого, вроде меня.

– У тебя мания величия. Ты плохо понимаешь английский, а французского не понимаешь вовсе.

Я решила не вступать в перепалку с человеком, только что вызволившим меня из тюрьмы (особенно учитывая, что сей человек совершенно прав), и примирительно кивнула.

– Значит, протеже Максима образованнее меня. Тем больше шансов у него получить работу. Кстати, до десяти времени еще навалом, и спешить Максиму было некуда. Значит, бросил он нас просто из вредности. Так и хочется сделать ему какую-то гадость в ответ, да?

– Руки чешутся, – свирепо ответила Настя. – Швырнул честную девушку на панель, гад! А вот скажи, название «Красное колесо» ничего тебе не напоминает? Где-то мы его слышали.

– Его Солженицын написал, – напомнила я и осеклась. Да ведь мы, заблудившись, видели ночной клуб с таким названием! Нас еще там напугала негры.

Подруга сообразила одновременно со мной.

– Получается, мы знаем, где работает этот мерзавец! – обрадовалась она. – И даже знаем, во сколько он там будет. Ты не думаешь, что это судьба?

– Хочешь подкараулить? – уточнила я. – И что? Потребуешь назад двадцать три евро?

– Моральный ущерб превратил их в двадцать три миллиона, – высокомерно процедила Настя. – Но деньги меня не интересуют.

Я почтительно уставилась на смертную, пренебрегающую миллионами, а та увлеченно продолжила:

– Мы выведем его на чистую воду, вот что! Он приведет с собою Вовчика, Сергея или Мишаню. С Алекса подозрения снимаю – тот прекрасно знает французский. Скоро мы выясним, кто украл у тебя корону, подбросил тебе наркотики и шлет безумные СМС-ки. Мы отберем корону. Мы испортим Максиму карьеру. Мы…

Похоже, дебют на панели добавил моей подруге решительности, которой и без того было не занимать. Возражать я не рискнула, лишь спросила:

– А ты помнишь, где оно, это «Красное колесо»? Его еще найти надо.

– Найдем, – уверенно ответила Настя. – Где-то недалеко от Сакре-Кёр. Поедем туда и спросим.