Блудница

Джесси подумала о том, как ей повезло, что он не возвратился в ее комнату прошлой ночью. Ведь если бы это случилось, он не застал бы ее на месте. Сначала это беспокоило Джесси, но потом она поняла, что он решил бы, будто она прячется от него, что было бы еще одним подтверждением ее неопытности в том, что касается физической близости, и лишь подогрело бы интерес.

— Сколько тебе лет, Джесси?

— Я точно не знаю, сэр. — Это было правдой. В свое время, еще в детстве, рядом с ней не оказалось никого, кто мог бы рассказать ей об этом. В глубине души она таила надежду узнать и это, приехав в нагорье. Мэйси должна знать. Мэйси всегда была смышленее и, вне всякого сомнения, вела счет годам.

Уоллес снова заговорил, и Джесси заставила себя слушать:

— Держу пари, немало молодых людей увивается за тобой.

«Началось», — подумала она.

— Я не понимаю, о чем вы, сэр. — Она одарила его взглядом из-под опущенных ресниц, выражавшим смятение.

— Ты красивая девушка и хорошо сложена. Ты привлекаешь мужчин. Найдется немало желающих вонзить свой член в твою девственную вагину.

Да, он умел очаровать девушку!

Джесси сидела на коленях и не решалась поднять глаза. Ей казалось, что юную неопытную девушку такие вульгарные и непристойные слова непременно повергнут в смятение, и она мысленно поздравила себя с тем, что справлялась с ролью, к которой так готовилась.

— Прошу вас, сэр! — жалобно проговорила она, изображая панику. — Вы меня пугаете.

То, что он хотел смутить и шокировать ее, было очевидно. Точно так же, как камердинер, он жаждал видеть страх в ее глазах, хотел сломить ее волю. Это характерно для многих мужчин, так как присуще мужскому полу в целом. И если Кормаку она не доставила удовольствия, то сейчас это сделать придется, чтобы остаться в комнате Уоллеса и повлиять на составление списка земель для продажи.

— Пока еще я не сделал ничего такого, чего стоило бы бояться.

Джесси рискнула еще раз взглянуть на него. В глазах его был подозрительный блеск, что-то, что выдавало его потребность обладать и разрушать. Она уже видела подобное прежде и по возможности старалась избегать таких мужчин. Иногда такого шанса не было, когда в дело был вовлечен Рональд, но любой проститутке, которой собственная безопасность хоть немного дорога, стоило обходить таких мужчин стороной.

— О господи! — как будто не сдержавшись, вскрикнула она и вытерла слезу. У нее оставалось не так много времени до того момента, как придет госпожа Гилрой, а она все еще не воспользовалась своим заклинанием. Если бы только он стоял возле стола. Ей было нужно, чтобы он оставался там.

Господин Уоллес подошел к Джесси и схватил ее за руку. Оттащив ее от того места, которого она едва коснулась взглядом, он заставил ее положить ладонь на твердое возвышение его члена.

— Вот этого ты боишься? Быть может, он слишком большой для тебя?

У Джесси было непреодолимое желание сообщить, что она встречала экземпляры и побольше и что ему должно быть стыдно за такое безнадежное отсутствие обаяния. Но вместо этого, опустив голову, она стала вырываться и издала в конце концов душераздирающий крик. Она знала, чего он хотел, и, пусть и против собственного желания, предоставила ему это.

— О, господин Уоллес, он такой огромный! Пожалуйста, не заставляйте меня к нему прикасаться.

Как она и ожидала, предмет обсуждения еще сильнее напрягся в ее руке.

— Тебе придется сделать гораздо большее, чем просто прикоснуться к нему, моя дорогая.

В этот момент дверь вдруг распахнулась и холодный поток воздуха ворвался в комнату. Господин Уоллес ослабил хватку, и Джесси отдернула руку, отпрянула от него и, схватив щетку, держала ее перед собой, словно щит. Если бы он только попытался сделать еще хоть что-то, то был бы с ног до головы осыпан золой из камина.

Однако в комнату вошла не экономка, как предполагала Джесси; это была госпожа Уоллес. Джесси воспользовалась шансом — взяла свое ведерко и подошла к столу.

— Что тебе надо? — грозно спросил Уоллес, обернувшись к жене.

Она смотрела на мужа с нескрываемой неприязнью, поджав губы и слегка сощурив глаза.

— Я получила известие о том, что Форбс скоро будет здесь. Пообещай мне, что не станешь принимать окончательных решений до его прибытия.

Оба не обращали никакого внимания на присутствие Джесси, так что она воспользовалась возможностью просмотреть бумаги, лежавшие на столе. Среди них была карта и еще несколько документов, два из которых были перевязаны лентой и скреплены восковой печатью. Она закрыла глаза и практически неслышно прошептала заклинание. Точно так же когда-то ее мать привлекала внимание покупателей к травам и ягодам, что они собирали в лесу. Джесси старалась сосредоточить внимание на земле, название которой произносила. Thoir an aire do Strathbahn[5].