Блудное чадо

При этом событии присутствовал господин Бокаж и указывал, как именно напустить складки рубахи на живот.

Потом Воину Афанасьевичу дали в левую руку трость и позвали отца Жозефа. Тот обошел вокруг стоящего столбом, растопырив руки, воспитанника и распорядился – именно так одевать его для каждого урока танцев; заодно он и разносит узкие тупоносые башмаки, украшенные большими, плоскими и жесткими бантами.

Начать отец Жозеф решил с театра. Там можно показать себя во всей красе всему аристократическому Парижу, не пускаясь при этом в хитросплетенные беседы. Для посещения театра Пале-Рояль он нашел Воину Афанасьевичу спутников – пожилую пару, которая из-за денежных затруднений была вынуждена покинуть Париж и жить в провинции. Для господина и госпожи де Трайль (муж числил свое происхождение чуть ли не от Людовика Святого, жена – от Франциска Первого) сняли квартиру и тоже купили приличную одежду.

Эта чета гордилась тем, что знала весь Париж, и получила задание знакомить понемногу Воина Афанасьевича с пожилыми дамами и господами, которые будут к нему снисходительны. Дамы же, сообразив, что вот богатый жених из провинции, сами, без особых просьб, начнут ему подсовывать внучек, племянниц и даже вдовых дочек.

Пересмотрев все комедии Мольера и все потешные итальянские комедии в Пале-Рояль, Воин Афанасьевич сперва пришел к мысли, что неплохо бы такое и в Москве завести, а потом вспомнил, что лучше бы ему в Москве не показываться.

Не просто так вспомнил – после дней, наполненных лекциями, занятиями, приятными беседами, наступали ночи, и вот тогда ему являлся батюшка со смиренной и кроткой улыбкой, простирающий окровавленные руки Васька, трое московитов – Шумилов, Ивашка и Петруха – со скорбными и суровыми лицами. Из чего он сделал вывод: этих людей более нет на свете.

– Кыш, кыш! Туда вам и дорога! – говорил он во сне, но это не спасало. Закрестить призраки, чтобы сгинули, тоже не удавалось. И, если бы не ночные страсти и не обещанное возвращение в Москву, жизнь Воина Афанасьевича была бы совсем прекрасной.

Глава двадцать четвертая

Поездка в монастырь Пор-Рояль была довольно удачной. Анриэтта и Дениза, взяв записку герцога де Ларошфуко, отправились туда вместе и узнали кое-что любопытное. Молодые люди имели возможность учиться и в иезуитских школах, и в школах янсенистов. Были такие, что по нескольку раз перебегали из школы в школу, – видно, надеялись найти такую, где знания сами укладываются в голову без малейшего труда, как жареная курица – в брюхо. И у янсенистов, и у иезуитов были отличные преподаватели, но и они не творили чудес. В итоге парижская молодежь, жаждущая знаний, вся перезнакомилась.

Анриэтта и Дениза были приняты старым проповедником, духовником монастыря, отцом Антуаном Сенгленом, и настоятельницей Пор-Рояль, матерью Агнессой, происходившей из янсенистского семейства Арно. Почтенной даме было семьдесят лет, и она все сворачивала на теологическую подоплеку истории с похищенным иезуитами молодым человеком.

– Над ним довлеют первородный грех и предопределение, – объясняла она. – Что бы он ни выбрал сам, к спасению это не приведет. Привести к спасению может лишь божественная благодать.

Анриэтта хотела было спросить: если благой поступок не приведет в рай, так, выходит, и предательство не приведет в ад? Но благоразумная Дениза вовремя толкнула ее локотком: нельзя было ссориться с монахиней, да еще монахиней такого ранга.

Они получили обещание отца Антуана обсудить это дело с родней и собрать сведения с помощью студентов – если молодого человека поместили в учебное заведение, то именно молодежь поможет напасть на след.

Затем они устроили военный совет.

– Я считаю, что этого господина нужно вывезти в Англию, – сказала Дениза. – Там до него иезуиты не дотянутся. И уже из Англии плыть в Либаву или в Ригу. Да, моя дорогая, я знаю, что ты не желаешь ехать в Лондон, но рано или поздно тебе придется там побывать.

– А я считаю, что нельзя связываться с морскими судами, – возразил Петруха. – Пока мы будем ждать на берегу подходящего судна и подходящего ветра, нас догонят. Уходить нужно в Нидерланды! А уже там, скажем в Амстердаме, преспокойно грузиться на флейт или на гукор с нашей добычей.

– А вы, сударь, что скажете? – спросила Анриэтта Шумилова.

После ночного боя они не разговаривали. Она пыталась, но он отвечал кратко и избегал ее всеми средствами, хотя жил в ее доме. Она понимала, в чем дело: ему было стыдно за свой промах. Но она сочла своим долгом переупрямить упрямца.

– Скажу – куда бы мы его ни повезли, нужны подставы.

– Верно! – воскликнул Ивашка.

– Лошади! – отозвалась Анриэтта. – Нужно вернуть лошадей мадемуазель де Талейран и забрать наших.

Когда московиты отвели лошадей и вернулись обратно с другими лошадьми, встал вопрос: где покупать новых для подстав?