Блудное чадо

Анриэтта, чтобы прогнать морок, тихо рассмеялась. Она знала, что такой смех отлично завлекает мужчин, ей же самой позволяет вернуть хладнокровие.

Воин Афанасьевич плохо понимал, что происходит: при чем тут праматерь Ева в райском саду, при чем тут змей-искуситель? Но пану Янеку удалось совершить чудо – перед умственным взором Воина Афанасьевича возникла обнаженная женщина.

Он видел картины и немецкой, и голландской работы, изображающие прародителей в раю, кроме того, он бывал в банях на Москве-реке и Яузе, где мужчины и женщины мылись вместе, даже не особо заботясь прикрывать веником причинные места. Но при виде обнаженного тела, хоть в бане, хоть на холсте, он не испытывал такого внезапного возбуждения, как от вкрадчивого голоса Янека Мазепы.

Позабыв о правилах приличия, он не то что вышел – выбежал из зала. Европа повернулась к нему совсем неожиданной стороной – а он-то думал, что всем этим словесным шалостям можно обучиться и пускать их в ход запросто, без всякого волнения.

Анриэтта же оценила мастерство юного шляхтича и поняла, что он действительно может соблазнить любую даму и девицу в Вавельском замке. Доводилось ей слышать такие голоса – одним даже успешно пользовался ее антверпенский знакомец, семидесятилетний старец. Очевидно, и пан Янек до смертного часа будет привлекать женщин таким тихим взволнованным воркованием.

– Пани видит, до чего дошел бедный пан Войцех? – уже совсем иным голосом, малость насмешливым, спросил пан Янек. – А ведь в вашей власти вернуть ему рассудок, который вы так неосмотрительно похитили.

– Пан видит, что молодой человек совершенно неопытен, – возразила Анриэтта. – Он три года будет собираться взять свою избранницу за руку.

– Все зависит от избранницы, пани баронесса. Будь я на его месте… то есть, будь я влюблен столь страстно…

– Вам бы не пришлось приглашать помощников.

– А ведь у пана Сайковского прекрасное будущее, – заметил пан Янек. – Хотя он сейчас делает ошибки, но скоро исправится. О нем будут заботиться весьма влиятельные особы.

Анриэтту так и подмывало сказать: обо мне тоже, если попаду в Лондон, уж кто может быть влиятельнее английского короля? Но она, естественно, удержалась.

– Вам бы следовало, коли вы пану Сайковскому друг, подыскать ему невесту хорошего рода, из уважаемой семьи, – сказала она.

– Ему нужна не хорошенькая паненка, а умная и красивая женщина, пусть даже на несколько месяцев постарше. Такая, что могла бы руководить им, – пани понимает, что я имею в виду…

– Да, кто-то им непременно должен руководить…

Анриэтта поняла: ее сейчас вербуют в любовницы московиту, с которым связаны какие-то мудреные планы. И невольно вспомнила Шумилова. Шумилов был прав: от воеводского сыночка возможен такой вред, что лучше бы его поскорее покарать за предательство.

Но смерти Шумилова, позорной смерти под пытками или на плахе, Анриэтта вовсе не желала!

Как предотвратить убийство, она не знала. Разве что столкнуть треклятого воеводского сынка с лестницы, чтобы ноги себе переломал!

– Вы подумали о своем враге, – вдруг сказал пан Янек. – У вас лицо изменилось. Кто ваш враг, пани Анриэтта? Не бойтесь, скажите прямо. Есть люди, которые могут оказать вам покровительство… Красивая женщина не должна быть одна, покровители ей необходимы… Вам трудно сразу дать ответ? Подумайте, я сейчас вернусь! Дождитесь меня!

Анриэтта поняла: он уходит, чтобы отправить воеводского сына в корчму. Оставалось лишь молить Бога, чтобы московиты в поисках нужной корчмы не побежали сразу на Доминиканскую улицу!

– Постойте, – сказала она. – Скажите мне сперва, о каких покровителях речь…

И тут ее осенило.

– Пусть пан не думает, будто я глупа, как курица. Пусть пан не объясняет мне более простых вещей! – гордо объявила она. – Я ведь затем сюда и приехала, чтобы найти людей, которые смогут меня защитить. И я готова заплатить тому, кто сведет меня с такими людьми!

Придумать себе врагов, от которых приходится спасаться бегством, несложно. Главное – задержать пана Янека по крайней мере на десять минут.

– Помилуйте, не могу же я брать деньги от дамы! – пан Мазепа даже рассмеялся.

– Разве я предлагаю вам деньги? Я хочу сделать вам подарок. Достойный подарок – такой, который вы сможете носить с гордостью! Дорогой перстень, золотую цепь… Идем, я открою перед вами свой ларчик, и вы сами выберете, что вам по вкусу!

Анриэтта занимала в Вавельском замке две тесные комнатушки, в одной спала сама, в другой – горничные. Она чуть ли не за руку протащила смеющегося пана Янека по коридорам, отворила дверь, вынула из-под кровати дорожную укладку, оттуда – ларец, запиравшийся на хитрый замок, и высыпала на постель все содержимое.

Она ничем не рисковала – она знала, за что ухватится юный интриган.

– Какая красивая пряжка, почти как моя, – сказал он, удивленный безмерно. – Как она попала к пани? Подарок кавалера? Или куплена за презренное золото?

– Отличный жемчуг, не так ли? По-моему, с розоватым оттенком. Нет, эта пряжка не куплена – зачем бы мне, бедной вдове, покупать пряжку, которой прикрепляют к мужской «рогатывке» султан из перьев?