Блуждание во снах

– Итак, мои дорогие, насколько вы успели заметить, я награждал участников трех снов-уроков, сыгранных для Худовой, Булкина и Травина. Так?

– Так! – ответил ликтор Овидий. Ему робко вторил поручик Василий Степанович.

Все три ведьмы молчали, словно набрали в рот воды.

– А раз так, то скажите мне на милость, где у нас премированные актеры из уроков Махнева Владимира Ивановича? А?!

Овидий закашлялся, а все три дамы покраснели.

– Нет, вы отвечайте, где? – еще суровее произнес Виктор. – Позвольте, мои дорогие, а что Владимир Махнев уже прошел все уроки, либо отчислен? Или же он переведен в другое ведомство наказаний? А?

– Никак нет…

– А может, Махнева самого нет? Может, в этом потоке у меня лишь три ученика? А?

Ответом была оглушительная тишина.

– Так какого же черта, с ним не провели урока?!

Виктор хлопнул кулаком по столу так, что воздух летнего дня вмиг сгустился и потемнел. Небо заволокло вспухающими черными тучами. Раскатистый гром и шквал сильного ветра, сорвав ворох листьев и пригнув до земли деревья и кусты, прокатился от одного конца сада до другого. Казалось, что неведомый гигантский гребень причесал все растения, кусты и деревья. Острые молнии, подобно мечам, раскололи воздух и воткнулись концами пик в светлый гравий и стриженые газоны. В местах, куда они вошли, оплавились мелкие камни, обуглилась земля и полыхнула трава. Поднялся ветер такой силы, что часть боскетов смялась, подобно картонным коробкам, отдельные деревца вырвало с корнем из земли, клубами пыли занесло аляповатые клумбы и экзотов в урнах. Начался такой тарарам, что стало тошно всем чертям.

Вся живописная публика, фланирующая по саду, бросилась наутек. Джентльмены, забыв о воспитании и приличных манерах, оставляли своих дам и удирали, сломя голову, кто куда. Дамы визжали от страха, с трудом удерживая свои шляпки и пышные юбки на кринолинах, хотя часть шляпок и шиньонов уже летала в воздухе. Одну из дамочек пришпилило к макушке живой изгороди. Ветер задрал подол круглого, лимонного цвета робронда[118], обнажив полные ляжки, укутанные в белые панталоны. Ее кавалер изобразил тщетную попытку помочь несчастной, но сам, подхваченный упругим порывом ветра, улетел к фонтану и плюхнулся в глубокую мраморную чашу. В этом фонтане, кстати сказать, уже беспомощно барахтались двое других джентльменов. На вершине гигантского цветка, струящегося потоками воды, поджав полные ноги, сидела корпулентная дама с растрепанной рыжей куафюрой и кричала: «Караул!»

У мраморного бюста Нерона оторвало лавровый венок – этот золотой полумесяц, с острыми краями резных листьев, покатился колесом и, словно серп, врезался в ногу какого-то убегающего от грозы, упитанного джентльмена. У бюста Чезаре Борджиа оторвало голову вместе с прекрасной шапочкой и синим сапфиром. Бюст Калигулы тоже представлял жалкое зрелище – он раскололась ровно пополам. Другие статуи, имеющие полный рост, и вовсе распались на куски.

Купол летнего шатра, подобно легкой детской панамке, трогательно увитой маками, легко оторвался от деревянных стропил веранды и улетел в неизвестном направлении. Прямо за ним унесло и лакея, вместе со всеми напитками, вазами с фруктами, пирожными и прочей буфетной ерундой. Там, где стоял стол, за которым восседал сам Виктор и его свита, зияла огромная яма. Стулья с ведьмами, кастеляном Овидием и его новым другом разлетелись по сторонам.

– Итак, я снова задаю вопрос: какого черта?! Этот господин у вас на каком-то особом счету?!

– Патрон, но он тоже страдал, – робко крикнула Полин, едва удерживая на голове фисташковую шляпу.

– Страдал?! – Виктор подлетел к ней и сжал ее за горло. – Ты точно знаешь, что страдал? Глупые гусыни, я доверил вам самого дорогого моего ученика, надеясь, что вы-то лучше других участников сумеете провести игру тонкую, хитроумную, дабы она согнала последние остатки спеси с этого наглеца. И что? Вы утащили его в другой предел. Плохо то, что я пока не знаю, чем он там у вас занимался? Неужели ваша похоть до сих пор не дает вам покоя? После стольких-то сладострастных веков?! Неужели вы не сыты, старые развратницы?

– Виктор, не стоит так горячиться, – стараясь сохранять спокойствие, подтвердила Мег. – Владимир прошел свой урок, хотя и не столь традиционно, как принято. Но все-таки он страдал…

– Ты точно знаешь? – демон приблизился к Мег.

– Точно… Он даже плакал…

– Ну, гляди у меня. Тебе, старая лесбиянка, я всегда доверял больше, чем этим двум потаскухам. Не смей меня разочаровывать и в этот раз. У меня есть небольшие претензии, касающиеся твоей личной пристрастности к ученице Худовой. Но я закрыл на них глаза, учитывая то, что с заданием ты все-таки, справилась. И Худова получила сполна… Но в отношении Махнева ты поступила недальновидно.

– Я исправлюсь…

– Надеюсь, – гнев Владимира стал потихоньку ослабевать. – За ваше нерадение мне придется с моего любимчика взыскать более обычного на других уроках. А это – не есть хорошо.