Блуждание во снах

Кларисса выпрямилась и утерла губы. Она стояла перед нашими героями, сверкая обнаженной грудью, растрепанная, пьяная и прекрасная. Подол ее лимонного платья, был задран кверху и подогнут так, что обнажился край полной и стройной ножки, облаченной в кремовый чулок с кружевной подвязкой.

– Ну, и как вам сей спектакль? И где тут жертвы, Макар Тимофеевич? Я нарочно поясню для вас, неискушенный мой купец небесной гильдии, – издеваясь, обратилась она к Макару. – Вся штука в том, что я ласкала этих мужчин еще до вашего прихода. Долго ласкала. А после я заставила их немножечко помучиться в ожидании финала… Но я уверяю, это была изысканная мука, где кинжал боли сливается с клинком наслаждения… Не скрою, я поставила небольшой эксперимент. Обычно я откладываю оргазм на несколько минут, максимум час… А тут… Хвала небесам! Они выдержали более трех часов.

– Мучительница, коварная! – выдохнул Макар – Три часа!

– А ну, так надо было меньше трапезничать, дорогой мой, – хихикнула она. – Я же не могла бросить моих гостей.

– Ты думаешь, тебе все это сойдет с рук?

– Ха! А что ты мне можешь сделать?

– А это ты сейчас увидишь!

Макар надвигался на Клариссу, а та лишь лукаво улыбалась, приподняв тонкую бровь.

– Интригует…

– Сейчас я так тебя заинтригую, что ты не сможешь ходить… Ведьма!

– Ну, ну… – виляющей походкой Клара двинулась в сторону юфтевого кресла и с наслаждением плюхнулась в его просторное лоно. – Я что-то утомилась, – она кротко и обольстительно глянула на Владимира. Тонкий палец скользнул по торчащему соску, а после она его облизала. – Владимир Иванович, угомоните своего румяного торговца. А не то я вмиг его угомоню, – прозвучал ее томный голосок.

– Где это видано, чтобы бабу так распустили! – не унимался Булкин. – Бесстыдница! Оголилась вся…

– Макар Тимофеевич, зачем вы так-с? – встрял Травин.

– И ты туда же? Спустить ей все? Ну, уж нет!

На милое лицо Клариссы Феофановны опустилась темная туча. Пухлые губы скривились в презрительной и хищной усмешке.

Откуда-то с нижней полки столика, ловко изогнувшись, она выхватила маленький черный пуффер и наставила его на Булкина.

– Остынь, купидон! Сейчас ты поднимешься по лестнице и покинешь мой дом. И кстати, ты совсем не в моем вкусе! Проваливай, мужлан неотесанный!

Владимир и Родион остолбенели, удивленные подобным поворотом. Но Макар оказался ловчее. Он кинулся на Клару, раздался выстрел, но пуля просвистела в другой конец подвала. Выстрел потревожил нескольких летучих мышей. С писком и клекотом они влетели на середину комнаты и, покружив, взметнулись в темный и влажный мрак каменного потолка. Завязалась легкая потасовка. Клара визжала, кусалась и ругалась матом, но Макар оказался сильнее. Пуффер был отброшен далеко в сторону, а хозяйка дома связана по рукам и ногам. Макар воспользовался веревкой, висящей на стене, возле одной из пыточных дыб. Пригодился и один из резиновых кляпов.

– Вот, полежи-ка и ты, красотка, в тишине. Я, конечно, извиняюсь, что причинил вам некоторые неудобства. А только, что же с меня взять? Вашим графским этикетам не обучен-с. Не та среда, так сказать. Но зато вдую я тебя славно. За весь купеческий род вдую. Обожди немного. Я только пленников твоих отпущу. Небось замаялись мусье из оркестра на твоих хитроумных дыбах висеть.

Клара, крепко связанная по рукам и ногам, извивалась змеей и напрягала все части роскошного тела, но не могла освободиться от пут, наложенных Макаром. Растрепанная, с горящими от ненависти глазами и пунцовым лицом, сверкающая обнаженной матовой грудью с темными ореолами торчащих сосков, она лишь хрипела сквозь заткнутый кляпом рот.

Макар по очереди освободил всех четверых музыкантов, ножом перерезав веревки.

– А ну, мужики, бегите-ка отседа. И контрабас не забудьте.

Те, молча, не говоря ни слова, побежали вверх по винтовой лестнице. И как только захлопнулась дверь за последним из них, Макар, злорадно посмеиваясь, подошел ко связанной Клариссе.

– Ну что, птичка? Каково оно, биться в силках? Я гляжу, у тебя плетки разные имеются, и хрены лаженные… Как насчет того, чтобы всем этим воспользоваться?

Клара билась от немой злобы, метая мысленные проклятия в адрес румяного купчишки.

– Ладно, не бойся, мы с тобой по старинке разделаемся. Ублажим так, что отобьем всю охоту над мужиками изгаляться. Не знаю, как мои товарищи, но я мужик молодой, крепкий, как ты не раз замечала – духу мужицкого, а потому упреждаю, что мне одной ходки на тебя маловато будет. Я раз пять к тебе подойду…

А далее, мои дорогие читатели, произошло именно то, что и обещал горячий Макар. С Клариссы Феофановны сняли ее роскошное лимонное платье, тугой корсет и все нижние юбки. Из одежды на ней оставили лишь одни кремовые чулочки и бархатные туфельки. Затем ее положили на деревянный стол, согнули и притянули веревками ноги, для удобства использования… Самое пикантное, что Владимир Махнев и Родион Травин не возразили ни слова в адрес коварного Булкина…