Блуждание во снах

К концу сервировки явилась и сама хозяйка. На ней было надето ошеломительной красоты платье, нежно лимонного оттенка. Узкий корсет плотного шелка затянул талию, но высвободил матовые, чуть смугловатые шарики грудей. Декольте было настолько глубоким, что сквозь воздушное кружево белоснежной оборки виднелись края ореолы плотных сосков. Полные ручки, унизанные браслетами, впивавшимися в запястья, были оголены до плеч. Лишь на бретельках колыхались лепестки белых кружев, похожих на взбитые сливки – точно такие же кружева, что обрамляли и само декольте. Пышные волосы Кларисса убрала в высокую прическу, лишь один небрежный завиток спускался ласкающей волной на ее милую шейку.

Сказать, что Родион Николаевич и Макар Тимофеевич были ошеломлены, это не сказать ничего. Они буквально не сводили глаз с хозяйки.

– Кларочка, ты, как всегда, прекрасна! – промямлил Осип. – Но может, не стоило надевать это платье? В нем ты… совсем уж, непристойно хороша. Господа могут подумать, что ты, – в этом месте он запнулся, покраснел и с досадным выражением на бледном лице плюхнулся за стол.

– Если я не покажусь вам столь дерзким, Кларисса Феофановна, то готов присоединиться к мнению вашего благоверного супруга – лишь к той его части, в которой он говорит о вашей несомненной красоте, – молвил Владимир и галантно поцеловал Кларе ручку.

Булкин и Травин молча взирая на вызывающие прелести Клары, вслед за Махневым неловко клюнули носом благоухающие и нежные ручки хозяйки.

– Господа, довольно комплиментов. Я тронута, – она кокетливо и лукаво улыбнулась. – А теперь, милости просим за стол.

Через минуту все приступили к трапезе.

Нужно ли говорить вам, дорогие мои читатели, что трапеза сия была обильна не только вкушаемой едой, но и выпитыми напитками. Остроты и шутки гостей текли рекой. Травин даже продекламировал наизусть небольшую сатирическую оду на латыни и, путаясь, смешно перевел ее смысл. Прочел он и пару академических анекдотов. Клара от души смеялась, изящно обмахиваясь крахмальной салфеткой. Булкин тоже, стараясь сохранить лицо, рассказал невинную и довольно приличную побасенку из жизни российских купцов. Владимир сыпал тонкими комплиментами и эпиграммами на известных государственных мужей.

Через полчаса все гости прилично захмелели. Их взоры все более дерзостно касались рук и грудей прелестной Клариссы. Она же, пропустив несколько бокалов портвейна, тоже была сверх меры пьяна, ибо ее голая ножка теперь свободно фланировала под столом и гостила не на чреслах своего супруга… Эта «птичка» залетела совсем в иные, более гостеприимные и пышные гнезда. Хозяева «гнезд» готовы были прекратить трапезу и… Ну, к чему они были готовы мы итак с вами догадались. Воздух наполняли флюиды всесокрушающего вожделения. Каждый, без зазрения совести думал о том, кто первый уединиться с хозяйкой. В том, что это произойдет, не смотря на слабые протесты Осипа Аполлоновича, теперь никто не сомневался. И вдруг Владимир задал неожиданный вопрос:

– Кларисса Феофановна, мы так славно с вами сидим, а между тем ходят упорные слухи, что в вашем доме нашли приют четверо прекрасных музыкантов. Если слухи правдивы, то не соблаговолите ли позвать сей квартет к столу и исполнить нам какую-нибудь сюиту.

После этого вопроса Осип чуть не подавился виноградиной. Он покраснел и сильно закашлялся. Клара же, напротив, нисколько не смутилась.

– Вы правы, Владимир Иванович, музыканты находятся в нашем доме.

– И где же они?

– Они сейчас отдыхают.

– И как долго продлится сей отдых?

– Я думаю, что мы смело можем его потревожить… И очень скоро. А пока, Осип, сходи в кладовую за пивом, господа желают выпить по кружечке хмельного напитка, – обратилась она к мужу.

«Зачем, после стольких бокалов вина, нам еще пиво? – рассуждал Владимир. – Эта бесовка что-то задумала».

И он не ошибся. Когда Осип, ворча и удивляясь безмерному питейному аппетиту гостей, нехотя поплелся в кладовую, Клара незамедлительно проследовала за ним. Через минуту она вернулась с торжествующим и лукавым выражением на пылающем от возбуждения лице. Волосы ее к тому времени выбились из высокой прически и лежали на волнительных плечах длинными прядями. Она шла на каблуках неровной и пьяной походкой и скорее походила на ведьму, готовящуюся к ночному шабашу. Словно талисманом она покачала перед мужчинами маленьким ключиком на веревке.

– Как только мой олух полез в кладовую, вытаскивать бочонок с пивом, я тут же его заперла!

– Кларочка, вы прелесть! – вымолвил осоловевший от вина, беспрестанно улыбающийся Булкин.