Блуждание во снах

– А зачем он нам теперь? – невинно оправдываясь, произнесла она, красиво поводя тонкими пальчиками с острыми накрашенными ноготками, на которых болтался ключ. – Ося бывает совершенно несносен, и ревность его доводит меня до злости… А когда я не в духе… – на прекрасном лице Клары появилось людоедское выражение. Она даже плотоядно щелкнула острыми, ослепительной белизны зубками. – Ах господа, не будем говорить о скучном… Пойдемте лучше в мои подвалы. Владимир Иванович уже бывал там однажды. Там очень мило. И, кстати, там вы встретитесь с господами из оркестра. У меня, действительно, загостились в доме четверо из них.

Она опустила подбородок и загадочно сузила глаза.

– Следуйте за мной, господа, – она сделала призывный жест изящной ладонью.

Мужчины заворожено проследовали за ней. Они миновали еще одну комнату, напоминающую по виду библиотеку, свернули в узкий пассаж и уперлись в низкую, темную дверь с тяжелым засовом. Хозяйка ловко отворила засов, дверь скрипнула, потянуло сыростью и летучими мышами. Дверь вела на каменную площадку, ниже которой шла узкая винтовая лестница. По бокам от лестницы, на закопченных стенах, весели укрепленные металлические факелы. Неровные языки пламени выхватывали темноту, удлиняли и искажали тени. Все четверо начали спускаться вниз.

Макар поскользнулся на узкой лестнице и чуть не свалился.

– Осторожней, господа…

– Да тут у вас, похоже, крысы снуют, – эхом отозвался Булкин. – Вон, глаза как в темноте горят.

– Ох, и не говорите, Макар Тимофеевич, никак это племя я вывести не могу. Сколько не травили, а они все одно – на месте. По каменным галереям скачут.

Владимир брезгливо поежился.

Наконец они оказались на месте. Это была довольно большая, темная комната, почти зал, без окон. Освещение шло от множества закрепленных на каменных стенах, факелов. Посередине комнаты стоял все тот же прямоугольный, деревянный стол, пара лавок, темный шкаф, несколько юфтевых кресел. Тут же красовалось… три пыточных креста. И все три были заняты…

«Опять… – с тревогой и нарастающим возбуждением, подумал Владимир. – Тогда здесь была задействована одна конструкция, на которой маялся Ося. А теперь целых три».

Он попытался рассмотреть в темноте, кого теперь мучила кровожадная сладострастница. Все трое были мужчины. Каждому на вид было не более тридцати. Он заметил, что все они довольно приятны внешне и стройны телом. Хотя фигуры и не отличались атлетическим сложением. Запястья длинных, покрытых волосом рук, щиколотки ног у всех троих были крепко прикованы к концам креста, при этом на ногах, на уровне колен, стояли металлические распорки, широко раздвигающие голени и выставляющие на показ гениталии. Владимир отвел глаза…

Рты всех троих были заткнуты черными резиновыми кляпами на ремешках. Мужчины лишь только мычали и таращили без меры испуганные глаза. Мычание их усилилось, как только они увидели Клару и ее гостей.

– Ё-мое! – присвистнул Макар. – Это как же?!

Он не отводил изумленного взгляда от троих, изуверски выставленных, бедолаг. И было отчего впасть в ступор… Соски жертв, сжатые мелкими прищепками, оттягивались под грузом маленьких гирек. Но самым ужасным было иное: их половые члены также были закованы в некое подобие тисков – это были очень маленькие деревянные и металлические тиски. У блондина в основания пениса стояла какая-то хитроумная конструкция, отчего его пенис торчал сверх меры. У крепкого и миловидного, похожего на болгарина брюнета, в этом же месте их весело целых две, и грузило на цепочке оттягивало мошонку. Рыжий, белокожий бедняга имел на своем пенисе целых три металлических кольца и подозрительную трубочку. Ведущую в уретру…

Когда наши друзья освоились в темноте, они обнаружили в стороне и четвертого мужчину. Это был довольно тучный по комплекции и немолодой мужчина, с бородой. Он просто восседал на табурете, привязанный спиной к высокому контрабасу. И, судя по тому, как он ерзал и кряхтел, создавалось впечатление, что этот табурет был не прост.

– Ну вот, господа, и наш славный квартет! – пьяным и торжественным голосом произнесла Клара. – Как он вам? Нравится? – и она громко рассмеялась.

Макар, глядя на нее, то ли гневным, то ли восхищенным взглядом, выругался матом.

– Ха, как приятен моим ушам, ваш, Макар Тимофеевич, родной язык! К чему стесняться? Продолжайте в том же духе! Если вы и в постели столь же горячи, то цены вам нет…

– Да вы! Да ты! Как ты можешь?!

– Хочешь и сам попробовать? Нет? А я, судя по твоим штанам, вижу, что хочешь… Ох, как хочешь… Держу пари, господа, что вам сии наслаждения не ведомы. А порки хорошей никто из вас не вкушал? У меня и розги и плетки для этой цели найдутся – на любой вкус.

– Ну, почему же? – спокойно возразил Владимир. – Пробовали, знаем.