BMW: история семьи Квандт, возродившей компанию

Среди авторов проекта был и Герберт Квандт, хотя в его груди бились «два сердца». Будучи крупным акционером Daimler, промышленник выступал за присоединение BMW, но как владелец доли в BMW он не хотел терять свою собственность без особой необходимости, особенно учитывая то, что эмоционально тоже был привязан к бело-голубой фирме, как и многие верные ей миноритарии. Герберт Квандт любил быстрые машины, и особенно модели «BMW».

На собрание акционеров в Мюнхене Квандт поехал вместе с Хорстом Павелом. Промышленник занял место в задних рядах, где расположились мелкие владельцы акций. Оттуда он, полуслепой, очень внимательно следил за докладами, вопросами и возгласами, раздававшимися в зале. У него не было ни малейшего сомнения в том, что акционеры согласятся с присоединением баварской фирмы с большими традициями к Daimler-Benz: в конце концов, Правление, Наблюдательный совет и представители крупных банков тоже были за это.

Поначалу все шло гладко. Председатель Наблюдательного совета Фейт обрисовал мелким акционерам прошлое и будущее их любимой компании в самых мрачных тонах: «С момента проведения денежной реформы фирма нерентабельна. Ее неплатежеспособность приняла размеры, которые можно назвать опасными. Существующая программа фирмы также не дает стабильной рентабельности... более того, она наверняка принесет дальнейшие убытки». Фейт предложил собранию в Конгрессхалле пакет мер по оздоровлению BMW, который предусматривал среди прочего продажу новых акций на сумму 70 миллионов марок исключительно Акционерному обществу Daimler-Benz. Таким образом, штутгартский концерн должен был получить подавляющее большинство в кругу собственников своего баварского конкурента.

Больше всех выиграл бы от этой сделки Фридрих Флик. Ему принадлежали к тому времени 40 процентов компании Daimler-Benz, и, таким образом, его влияние в Штутгарте было даже больше, чем влияние Deutsche Bank. Миллиардер видел в кризисе BMW шанс получить по дешевке мюнхенские заводы с высококвалифицированными работниками, присоединив их к компании Daimler-Benz, которая смогла бы успешно использовать производственные мощности. Концерн работал на подъеме: производство автомобилей шло полным ходом, но спрос все еще превышал предложение. В этой ситуации возможность присоединения 6000 сотрудников BMW была бы как нельзя более кстати.

Но план Фейта не нашел поддержки у зала. Наоборот, собравшиеся акционеры были возмущены, что некогда славная история BMW рискует закончиться тем, что Флик проглотит фирму. Зал кипел от негодования. Корреспондент «Handelsblatt» назвал собравшихся в зале миноритариев разъяренной массой. Солидные господа в костюмах и галстуках и бравые бюргеры в непромокаемых грубошерстных куртках были разгневаны. Почти все доклады Правления и Наблюдательного совета сопровождались бешеным ревом публики.

Воинствующий представитель акционеров Эрих Нольд громко хлопал актами и кодексами по столу. Этот Нольд, тридцати одного года от роду, сын торговца углем, оказался самым мощным и упорным оппонентом Правления и Наблюдательного совета. С пылом и яростью он отвергал предложения об оздоровлении; часами зачитывал статьи из прессы о давно намечавшемся крахе и приводил цитаты из возмущенных писем отсутствовавших акционеров BMW, делегировавших ему свое право голоса. Хотя своими пространными выступлениями он возбудил в зале некоторое недовольство, но, по сути, аудитория с ним соглашалась. Когда он в яростной полемике говорил о «подрывной деятельности Флика», о налоговых инспекторах («одно управление секвестрованным предприятием моет руку другому») или на примере Фейта обличал объединение членов Наблюдательных советов в конкурирующих фирмах («они стригут двух клиентов»), аплодисменты мелких акционеров были ему обеспечены.

Правление и Наблюдательный совет недооценили силу сопротивления. Герберт Квандт также был удивлен ходом общего собрания: события в Конгрессхалле становились все более непредсказуемыми. Франкфуртскому адвокату Фридриху Матерну, представителю торговцев BMW, удалось наконец успокоить акционеров: он, в отличие от Нольда, не был человеком бурной атаки. Сила его убеждения состояла больше в формулировках и очень четкой деловой аргументации. Фридрих Матерн и торговцы хорошо знали, что фирма находится в очень сложном, тяжелом положении, но они знали и о том, какова ценность марки BMW, которая все еще пользовалась успехом. Они также осознавали, что кадровый состав в Мильбертсхофене, взращенный во времена высокой автомобильной конъюнктуры, очень талантлив и с его помощью можно богатеть. Может быть, используя это, разумнее было бы начать все сначала?