Бобби Пендрагон. Связной между мирами

Я предполагал, что Фиджиса интересуют только деньги, так что по логике он должен был сейчас от меня отстать. Но все оказалось не так-то просто. Он схватил меня за руку и так быстро потащил за собой, что у меня не было ни единого шанса остановить его. Оттащив меня в сторону, он принялся нашептывать мне на ухо странные вещи с таким видом, будто сообщал ценную информацию.

— Так тебе поможет. Так — это решение проблемы. Только Так! Реллин это знает. — Я чувствовал его горячее дыхание на своей шее. Несло от него, как от козла. Меня замутило. — Вспомнишь о Таке — вспомни и обо мне. — Он быстро пошел прочь и скоро затерялся среди деревенских жителей.

Все это было очень странно. Что такое «Так»? Он говорил об этом с такой страстью, что я невольно подумал, будто это нечто особенное. Он будто соблазнял меня. Может, это что-то запрещенное законом, и Фиджису приходилось быть чрезвычайно осторожным, продавая его.

А еще меня удивляло, что я понимал его речь. Еще вчера его слова не имели для меня смысла, а сегодня я понимал его, будто он говорил на чистейшем английском. Но судя по тому, что рассказывала Оза, по-английски Фиджис не говорил. Это я только слышал английскую речь, а говорил он на языке Дендурона. Однако были слова, которых я все же не понимал, — «квиль», «так», «крабельный». Видимо, эти слова употреблялись только на этой планете, и на английский не переводились. Ну ладно. Что бы ни пытался продать мне Фиджис, у меня все равно не было намерения что-либо покупать, так что я продолжил прогулку к реке.

Дорожка вывела меня из деревни в направлении, противоположном океану. Так как в эту сторону я еще не ходил, то подумал, что река должна быть именно там. На сотню метров углубившись в лес, я услышал журчание воды. Еще несколько шагов — и я вышел к реке. Она была неширокая — метров двадцать-тридцать. Я присел и опустил в воду руки. Ого! Такое впечатление, что я сунул их в ведро со льдом. Река брала свое начало в снежных вершинах гор, поэтому была такой холодной. Я отвратительно вонял звериными шкурами и, кроме того, насквозь пропитался дымом костра, поэтому, тепло ли, холодно, уже не имело значения — я собирался искупаться. Зажмурившись, я зачерпнул воду в ладони и плеснул ее себе на лицо. Ух! Словно тысячи иголок вонзились в кожу, но до чего ж приятно! Потом я прополоскал рот. Эх, хотелось бы нормально почистить зубы щеткой, но чего привередничать? Сойдет и вода.

Тут я услышал, как хрустнула ветка. Здесь кто-то был, и этот кто-то всего в нескольких метрах от меня негромко напевал песню. При обычных обстоятельствах я бы встал и ушел, но сейчас что-то заставило меня остаться и посмотреть, кто это. Помнишь, как я писал о жителях деревни? О том, что веселье никогда не приходило в их дома, и что они были заняты лишь тяжким трудом, позволявшим выжить? Мне было любопытно, кто же это напевает, сидя на берегу реки. Если местные способны после того, что пережили, и зная, что им предстоит вынести, петь песни, значит, в душах этих несчастных еще живы надежда и вера в светлое будущее.

Я помню, как в детстве ходил с отцом на экскурсию в лес, уничтоженный пожаром. В нем ничего не осталось, кроме черных, обуглившихся головешек, которые когда-то были великолепными деревьями. Мне было очень грустно до тех пор, пока я не увидел, как из-под обгоревшего бревна пробивается маленький зеленый росток. Назло всем бедам он изо всех сил тянул листочки к солнцу, и я понял, что когда-нибудь на этом месте обязательно вырастет новый лес. Так вот, эта песня — тоже маленькая надежда на то, что мир изменится к лучшему. Мне очень хотелось узнать, кто же пел, поэтому я тихонечко пошел сквозь кусты на голос. Но поющий человек был не из племени Милаго.

Это была Лура. Она сидела на коленях на камне, спиной ко мне, и стирала какую-то одежду. Сперва я был разочарован, но потом рассудил, что дело принимает интересный оборот. Как я тебе уже говорил, у Луры суровый нрав. Не знаю, с какой территории прибыли она и ее мать, но не нужно быть гением, чтобы догадаться, что эти двое принадлежат к расе воинов. Но у Озы характер мягкий и уравновешенный. Она напоминала мне воинов с черным поясом, которые так уверены в своих силах, что становятся по натуре очень мягкими людьми. Они веселы и спокойны. Конечно, если их не вывести из себя, и тогда они навешают тебе тумаков, да так, что мало не покажется. А вот Лура отнюдь не была мягкой и спокойной. Она, наоборот, постоянно искала, кому бы врезать. Может быть, это оттого, что она была слишком молода, и мудрость, приходящая с годами, еще не облагородила ее. В любом случае, Лура внушала мне дикий страх. Но сейчас она сидела на камне, с распущенными волосами, водопадом падавшими на ее плечи, и напевала милую песенку, и это совсем не вязалось с ее образом. Может, доброта Озы присуща и ей, только она тщательно скрывает мягкие стороны своей натуры за железной маской настоящего мачо? Ведь в этот момент она понятия не имела, что я здесь.