Бобовые сласти

— Ты обещал приглашать меня на собеседование с каждым, кого нанимаешь! — отчеканила она и указала подбородком куда-то в угол кухни. — Передай-ка вон тот баллончик…

То был спиртовой дезинфектор для стерилизации кухонь, которым она тут же спрыснула себе руки. Микрокапельки спирта разнеслись по кухне до самой кастрюли, в которой Токуэ-сан замочила бобы.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, Сэнтаро. И мне не очень радостно произносить эти слова. Но ведь не зря говорят, что без жертв не добиться успеха. Мой муж доверил свою кондитерскую не кому-нибудь, а тебе, Сэнтаро. Ты в ней теперь главный, не так ли? Вот и отвечай за ее успех! А чувства и эмоции оставь при себе… И кроме того — разве не ты пока еще должен нам деньги?

Не в силах даже кивнуть, Сэнтаро уткнулся взглядом в пол. И не поднимал головы, пока хозяйка «Дорахару» не вышла из лавки вон.

Заснуть ему в ту ночь не удалось.

Против обыкновения, в постель он забрался, не выпив ни капли спиртного. Растянулся под одеялом — и уставился в темный потолок. Вскоре самые разные, казалось бы, размышления привели его к очень простому выводу. А ведь он, Сэнтаро, не знает об этой болезни Хансена вообще ни черта…

Отбросив одеяло — все равно уже не заснуть! — он перебрался к столу, зажег лампу и в кои-то веки раскочегарил свой давно покрывшийся пылью компьютер. Подключил допотопный адаптер к телефонному кабелю. Вышел в интернет — и набрал на поисковом сайте «болезнь Хансена».

На экран пузатого монитора вывалилась целая куча ссылок. С которой лучше начать — он понятия не имел. Меньше всего ему хотелось разглядывать шокирующие снимки изуродованных пациентов. И он начал вчитываться в заголовки по списку. Выбор статей предлагался самый обширный. Исторические хроники распространения проказы в разных уголках мира, ее различные медицинские толкования; воспоминания бывших пациентов о борьбе за отмену Закона о принудительной изоляции[12]; дайджесты дискуссий о профилактике лепры из ведущих японских газет; страницы сайта Министерства благосостояния о ситуации с лепрой на сегодня — и так далее…

Сэнтаро методично просматривал тему за темой. Каждая статья пестрела медицинскими терминами, серьезно затруднявшими чтение, — но даже пропуская их и вчитываясь только в понятные места, он в целом улавливал суть.

Первым делом он убедился в том, что в наши дни все обитатели японских лепрозориев исцелены. Лечить никого не нужно. Но даже если вдруг кто-нибудь заболеет, что вряд ли, — современная медицина уже способна быстро вылечить человека и пресечь заражение на корню. Вероятность появления новых больных крайне мала, и официальная японская медицина с такими случаями пока не сталкивалась.

Другое дело, что в недалеком прошлом, когда уровень гигиены оставлял желать лучшего, а эффективных методов лечения еще не изобрели, болезнь Хансена считалась неизлечимой, и пациентов изолировали от общества принудительно. А все, кто из-за побочных эффектов лишился тех или иных частей тела, подвергались жестокой дискриминации со стороны окружающих. Хотя столь явные, видимые глазу симптомы проявлялись только на запущенных стадиях болезни. Получи эти бедолаги вовремя должный уход — все можно было бы предотвратить…

Пролистав вереницу ссылок в последний раз, Сэнтаро отключил компьютер. Фотографий, от которых в ужасе закрывались глаза, насмотреться пришлось все равно. Но все же главное, что он узнал, наконец-то снимало самый тяжелый камень с его души.

Это не заразно.

Те, кто остался жить в лепрозориях, — давно уже не пациенты. Разносчиков болезни больше нет.

Хозяйка права лишь в том, что когда-то Токуэ-сан была больна. Но сегодня этой проблемы не существует. Вот и сама старушка не зря подчеркнула, что переболела еще в молодости. И после исцеления прожила уже целую жизнь…

Увольнять ее нет ни малейшей необходимости. Для Сэнтаро это стало ясно как день.

Так что же ему теперь делать?

Может, распечатать для Хозяйки пару-тройку статеек из интернета? Вся Япония гордится тем, что в ней эту болезнь давно искоренили. Токуэ-сан здорова уже полвека — и заразить никого не способна. Но сможет ли он убедить в этом Хозяйку?

Вряд ли. Призывами к здравому смыслу ее не разжалобить. Никакие доказательства того, что с медицинской точки зрения все безопасно, не выпрямят пальцев Токуэ-сан. Люди видят ее руки, а на остальное им начхать. И желания Хозяйки избавить клиентов от этого «зрелища», скорее всего, уже не изменишь.

Но тогда — что еще остается?

Сделать так, чтобы Токуэ-сан какое-то время не приходила? Когда Хозяйка убедится, что та уволена, и наконец отстанет, — оформить старушку заново, например, как приходящего инструктора по варке цубуана? А пока Хозяйкина бдительность засыпает, варить цубуан самому?

Но чем больше Сэнтаро обдумывал такой вариант, тем меньше тот ему нравился. Да, казалось бы, это всего лишь формальности. Но чем конкретно он объяснит старушке причину ее увольнения? И самое главное — разве он сам, Сэнтаро, не собирается послать эту работу к чертям, как только разделается с долгами? Зачем же тогда морочить голову себе и другим?