Боец тишины

— Войцех, это…

— Ян, у меня никогда не было никого… а должен же быть кто-то… у каждого — должен.

— Я тебе готов быть командиром… товарищем.

— Мы такие друзья и в таких обстоятельствах, что должны быть братьями, Ян. У тебя есть брат, Ян?

Я задумался, но разом разогнал тоскливые мысли.

— Нет.

— А кто у тебя есть? Кто тебе плечо подставит в беде, кто позаботится?

— Есть вроде кто-то, но как-то так… будто и нет. Тренер у меня был… только спился он. Командир был… но он умер. А начальник мой… подвел я его.

— У меня ведь все так же, Ян. Меня же за всю жизнь лишь один отец мой в корыстных целях не пытался использовать, но его в живых нет уже.

— Видно, извергом твой отец был тем еще, раз ты меня своим братом готов назвать.

— Ты прав — он таким был, извергом… только не совсем ведь.

Я с сожалением посмотрел на могучего, но неприкаянного парня, просто не знающего, куда ему немереную силу приложить, и постоянно попадающего в передряги из-за людей, указывающих ему неверное направление. Всегда я солдат жалел до того, что сердце щемило, — ведь вся жизнь их от личных качеств командира зависит… с одним офицером они и в мирное время пропадут, а с другим — и в военное время невредимыми останутся. К одной цели можно разными путями идти, одни задачи — разными методами решать, один результат — разными способами получать. И подходы, и средства — все имеет значение. Взять хоть Жукова и Рокоссовского — оба великие, а… Один людей жестко в расход пускал, смотря только вперед, а другой — к людям строг был, но берег, не пренебрегая круговым обзором. Умный он был — Рокоссовский, а Жуков — больше безжалостным упрямством брал. Я так всегда считал.

— Эх, Войцех, уговорил — убедил, вернее. Считай меня отныне старшим братом, боец. И слушайся — делай все, что я говорю, точно так, как я говорю. Как командира слушайся. И девушку мою не трогай. Ясно?

Войцех полез ко мне с медвежьими объятьями, я сдержано стукнул его по плечу.

— Довольно. Надо металлолом искать. Вставай давай.

Глава 10

До ночи возились вместе с Войцехом с подобранными на свалке железками. Расположились у окна и разложились на полу. К негодованию тяготеющей к чистоте Агнешки мы умудрились заделать все вокруг оружейной смазкой, коррозийной осыпью и железной стружкой. Она нам мешает, стараясь навести хоть какой-то порядок, а мы мешаем ей, мусоря сильнее и распространяя загрязнение с захватом ее территорий. Наше общее возмущение дошло до предела, и мне стало понятно, что с ним пора покончить нашим совместным весельем. Откупорил бутылку, отобрал у девушки необходимую нам с Войцехом пружину, которую она собралась вышвырнуть в окно, кажется вместе с нами, и бросил пружину в бутылку.

— Все, хватит! Смотри, что ты наделала! Довела нашу нужную пружину до отчаянного поступка! Так не доводи ее до безвременного конца! Мы с Войцехом не позволим ей так счеты с жизнью свести! И тебя заставим с нами утопленницу из воды вытаскивать! Я ныряю первым! Остальные — за мной!

Девушка в негодовании дернула головой — резкому движению последовал дождь ее волос, обдавший ее плечи золотом и… Что же ты со мной делаешь, Агнешка? Стоит тебе подойти ко мне на расстояния выстрела в упор, и я… дурак дураком.

— Вы еще и напьетесь!

— Мы все напьемся, красавица моя!

— О боже… Я сделаю все, что угодно, — только бы не вдыхать этот запах, не слышать этот скрежет и не видеть этих железок!

— Не трогай! Где выбрасыватель?!

— Какой выбрасыватель, Вольф?!

— Крючок такой… Где-то здесь должен быть… был здесь.

— Не знаю я, где твои крючки!

Агнешка вырвала у меня бутылку и, гордо запрокинув голову, отчаянно опрокинула в горло. Мы с Войцехом замерли, не ожидая от нее такой выходки. Только, в отличии от встревоженного поляка, меня обуял дикий восторг.

— Какая же ты у меня…

Войцех, насупившись, толкнул меня, обомлевшего от восхищения, в плечо, и я кинулся вырывать у разошедшейся девушки бутылку.

— Все, хватит. Хватит тебе.

— Думаешь, я хуже вас?! Думаешь, со мной можно не считаться, если я ничего не смыслю в этих ваших железках?! Да я вашего выбрасывателя специально от гильзы не отличаю! Я девушка, а не дура! А вы оба — тупые, как ножи у меня на кухне!

— Да заточим мы тебе ножи… и грязь вытрем, и пыль сотрем. Ты успокойся только!

Агнешка перехватила мою, заведенную за спину, руку… и схватила бутылку.

— Ты даешь мне обещания, не думая их исполнять! Для отписки даешь! Конечно, мне сойдет и так! Я же всего только — глупая девушка, созданная только для твоего веселья!

Она припала к горлышку горящими губами… и хлебнула, хорошо хоть не чистого, спирта. Вконец разозлившись и разгоревшись, девушка облила водкой ржавые железки. Она стукнула каблуком заготовку ствольной коробки, расплескивая огненную воду, и зловеще рассмеялась.

— А я не нервничаю! Это вы! Посмотрите на себя оба! На вас лица нет!

Мы с Войцехом переглянулись, но обмен взглядами нам обстановку не объяснил. Агнешка рассмеялась еще надрывнее, надсаднее.

— Вы что на меня смотрите, словно впервые видите?! Будто вы оба меня такую не видели?! Вы меня и не такую видели! И не в таком виде видели!