Боевая эвтаназия

Да что там немало. Таковых было большинство, поскольку спрос на них оказался высок. Не случайно армия пользовалась именно этим прикрытием.

Глава 18

Бандиты между тем приближались неуклонно. Уже и без бинокля можно было как-то рассмотреть их лица, искривленные боем и желанием прорваться, значит, выжить.

Сам старший лейтенант Собакин выделил бы подкрепление, подошедшее к боевикам в отдельную, третью линию атаки, чтобы две первых плотным огнем прикрывали ее передвижение. Сами эти перебежки были теперь, на короткой дистанции, предельно короткими. Только успеваешь кого-то выбрать в прицел, как он уже прячется за камнем.

Видимо, новый эмир, в отличие от первого, главного, имел светлую голову, по крайней мере во всем, что касалось боевых действий. В данной ситуации бандиты поступили именно так, как и подумал командир разведывательной роты старший лейтенант Собакин. Они соблюли все правила тактики и атаковали позицию спецназа тремя волнами. Это обстоятельство позволило им приблизиться на опасную дистанцию, понеся предельно малые потери.

Требовалось срочно что-то придумать для отражения атаки, предпринять какие-то меры, но больная голова командира разведывательной роты упорно не желала подсказывать ему ничего дельного. В ней снова возникли мысли о написании рапорта о своей невозможности командовать ротой. Виктор Алексеевич отлично осознавал, что это только его соображения, в реальности он никогда не решится их осуществить. Однако такие мысли тешили его сознание, заставляли его теперь думать о себе лучше, нежели раньше.

Старший лейтенант Собакин размышлять сейчас не мог, но решил время проводить с пользой. Сначала он помог наложить повязку старшему лейтенанту Корытину. За неимением времени и условий она была намотана прямо поверх рукава.

После этого Виктор Алексеевич снова взялся за бинокль, стараясь отыскать в рядах наступающего противника нового эмира. Кривая повязка на голове помогла ему сделать это быстро. Умармагомеду, как настоящему командиру и полагается, находился в первых рядах атакующих. Именно он поднимал своих людей в атаку и вел их за собой. Этот человек почти идеально руководил боем, и банда волна за волной приближалась к позиции, занимаемой двумя взводами спецназа.

Именно поэтому командир разведывательной роты взял в руки автомат, поймал в прицел голову эмира, задержал дыхание и плавно нажал на спусковой крючок. Все получилось практически идеально. Эмир раскинул руки, уронил автомат. На его высоком лбу, точно посередине бинта, образовалась черная точка, быстро превратившаяся в пятно. Потом на лицо из-под повязки стала стекать черная кровь, заливающая глаза. Он упал лицом вниз.

В этот момент Виктор Алексеевич захотел повернуть время вспять, отменить состоявшийся выстрел. Однако было уже поздно. Пуля свое дело уже сделала, продырявила эмиру голову.

А ведь это был тот самый Умармагомед, который когда-то спас старшего лейтенанта. Собой рисковал, но выручил. Ладони стер в кровь, но веревку не бросил, не отступил ни на шаг. Теперь в благодарность Виктор Алексеевич убил его!

Он, офицер, командир роты, попросту выполнил свой долг, сделал то, что и должен был. Слишком уж правильные указания давал бандитам этот эмир. Неизвестно еще, что произошло бы, командуй Умармагомед атакой на позицию спецназа изначально.

Что еще смог бы сделать Собакин в такой ситуации, если не застрелить его? Допустим, он попытался бы захватить Умармагомеда живым. К чему это привело бы? Бандиты, конечно, постарались бы отбить его. Это новое кровопролитие.

Но боевики должны понимать, что это невозможно. В худшем случае спецназовцы пленного попросту пристрелят, но живым в руки бандитам не отдадут.

Так на что же обрекало Умармагомеда Мажитова пленение? Точно сказать сложно, но, скорее всего, на ту же смерть, только чуть-чуть отдаленную во времени. Он, насколько помнил его старший лейтенант Собакин, был не из тех людей, которые будут цепляться за каждую лишнюю минуту жизни. Он был гордым горцем и сам, скорее всего, предпочел бы смерть пленению.

Да и как вообще можно было бы захватить его? Собакин не понимал этого, хотя и знал, что невозможных вещей в природе не бывает. При желании можно добиться всего. Но он не стал ломать себе голову, просчитывать гипотетические планы, а просто нажал на спусковой крючок.

– Товарищ старший лейтенант, это рядовой Гладильев.

Собакин помнил этого высокого, немного неуклюжего бойца и ответил, хотя не был уверен в том, что тот обращается к нему, а не к своему командиру взвода старшему лейтенанту Хромову:

– Да, Гладильев, слушаю тебя.

Боец узнал голос и продолжил так же взволнованно:

– Товарищ старший лейтенант, младший сержант Золотухин убит. Две пули в лицо. В оба глаза.

– И что? – Собакин вспомнил, что Гладильев был у гранатометчика Золотухина вторым номером расчета. – «Вампир» цел?

– Цел, товарищ старший лейтенант. Одна бронебойная граната к нему осталась.

– Понял. Неси ко мне гранатомет и выстрел. Только про осторожность не забывай.