Боевая магия

— Э-э-э! Тронешь кошку — обижусь до конца жизни! — заголосила Муркина.

Казалось, зашипит сейчас и шерсть, которая росла у неё на голове вместо обычного человеческого волоса, встанет дыбом.

— А голуби?

— Голуби совсем мелочь, — ответила Гореслава с тоской глядя на собаку. — Да и эта животина тоже. Сейчас бы человеческое существо.

— Нет, — коротко произнёс я. — Людей мы под нож пускать не будем. Ищем дальше.

И мы пошли. Это только кажется, что подвиг — быстрое дело. А к нему долго и нудно готовиться нужно. Даже встарь, пока коня накормишь, напоишь, почистишь, седло приладишь, пока меч наточишь, доспехи поглядишь, чтоб дырок не было и ремешки с застёжками целые, пока сам потрапезничаешь. На подвиг с пустым брюхом совсем негоже. А пока доедешь опосля всего этого до места брани, уже и вечер. Сама сеча-то скоротечна. Сшиблись полк на полк, помахали мечами да топорами, покуда рука не устанет, а там либо жив, либо уже нет.

Гореслава нетерпеливо разорвала пачку и достала сигаретку, сунув в рот. Кончик белой палочки сразу вспыхнул искрой, и воздух наполнился терпким дымом.

— Гадость, — произнесла лесная дева, — а тело настолько привычное к ней, что даже не лечится.

Она выпустила струйку дыма и показала в конец улицы.

— Там небольшая заросль. Может сгодиться.

Я молча направился туда, решительно готовый к любой схватке. Место оказалось небольшим парком с бронзовым изваянием половинки человека, сиречь бюстом. Около двух десятков ёлочек, произрастающих тут же, были тщательно ухожены, а трава подстрижена. Я, не сбавляя шага, ступил на газон и достал жетон.

— Охотники! Яви себя, хозяин места, не то хуже будет.

В воздухе повисла напряжённая тишина, и пришлось снова повторить клич, ожидая какую-нибудь уродливую тварь.

— Ну все. Я пошёл деревца рубить!

— Не надо! — раздался рядом крик. — Я ничего не сделал!

Обернувшись, уставился на тощего паренька в белой рубахе, синих штанах и серых кроссовках.

— Ты дух этого места? — неуверенно спросил я, глядя на юнца.

И сдаётся мне, девки млеют от его смазливой мордахи и певчего голоса. Жаль его убивать будет. Как же девки и без песенника?

Весь пыл куда-то исчез, и я со вздохом опустил взор под ноги. Но искать другое место уже не было сил.

— Да. Я хранитель. И я ни в чем не виноват. Я мирный дух.

— Мне твоё логово нужно… для доброго дела, — произнёс я и добавил: — Ненадолго. Так что извини, но я никуда не уйду.

— Если вы флэш-моб хотите устроить, то я не против, — улыбнулся парень. — Только, чур, без извращений.

— Чего устроить? — переспросил я, а потом продолжил. — Мы хотим небольшой конец света устроить. И ты должен уступить власть над местом моей… — я глянул на Гореславу, думая, как правильно ее назвать. — Моей суженой.

— Она же нелюдь, — испуганно пробормотал парень. — Не. Не. Вы не имеете права. Я буду жаловаться.

Я поглядел на него. Внутри снова закипела злость. Сюсюкаться ещё должен с этим сопляком? Убить не убью, но по роже ничто не мешает настучать.

Парень, увидев ярость на моем лице, отступил назад и начал таять в воздухе, и сие стало последней каплей моего терпения. Я сделал несколько быстрых шагов и протянул руку. На пальцах вспыхнуло пламя, а сами они вцепились ставшему почти невидимым духу в горло. Огненное проклятье в очередной раз услужило мне в трудную минуту, потому как бестелесную сущность просто так дланью не схватишь.

— Это как? — удивлённо прохрипел парень, уставившись на язычки огня, медленно побежавшие по руке от ладони до локтя.

Хорошо, что рукава на рубахе были закатаны, а то пришлось бы выбрасывать испорченную вещь.

— А это так, — сурово процедил я. — Ты думал, я простой человек? А вот шиш тебе. Аз езмь демон лесной.

— Он ужас, летящий на крыльях ночи, — громко произнесла Муркина, отчего Гореслава звонко рассмеялась, словно неведомой шутке.

— Он Бэтмен.

— Хуже, — протянул я, сильнее сдавив пальцы. — Твоя никчёмная лужайка с этим идолищем бронзовым нужна только до утра. Не заставляй убивать тебя.

— Это просто памятник, — проскулил юнец.

Я сунул левую руку в карман и вынул ее уже с кастетом, а потом резко, но не сильно саданул духу места в живот. Даже без кровавой жертвы удар засиявшего бледным светом оружия заставил юнца согнуться в три погибели, как обычного человека. Я разжал пальцы, стиснутые на горле, и парень, вновь обретая плотное тело, упал передо мной на колени.

— Мне все равно, кто это. Сие место мне очень нужно.

— Отдадите потом? — поднял на меня глаза дух.

— Если что-то от него останется, — ответил я и повернулся. — Муркина, папоротник тебе в магазине продадут, иди опять скажешь, что нет восемнадцати?

— Продадут.

— Ну так бегом за ним! — рявкнул я, протянув все деньги, что в кармане были.

— Я приму место под свою длань, — произнесла Гореслава. — Только жертва осталась.

— Здесь сама разберись, а я пойду на охоту. Говорят, в тупике в подземелье дракон живёт. Дракона хватит?