Боевая птица

Айвен уставилась на объятую пламенем деревню. Посмотрев на нее переполненное ужасом и страхом лицо, Кайрин увидел в ее глазах отражение ярких языков огня. Красный и оранжевый на фоне самого глубокого оттенка зеленого, из всех, что он только видел в своей жизни. Это было пугающе прекрасно.

Внезапно она сорвалась с места и побежала вперед. То ли ее потянул туда страх за отца, то ли зов родного дома, Кайрин не знал. Но он рванул за ней, прекрасно осознавая, что заставляет бежать его самого.

Он не мог отправить Айвен на верную гибель.

Пытаясь угнаться за девушкой, пока она не достигла деревни и не натворила глупостей, Кайрин понял, что у него болит все тело, а особенно еще едва начавшая заживать рана от стрелы. Хорошо, что она не задела чего-то жизненно важного, иначе бы он точно сейчас не бегал.

— Айвен, стой! — Решился закричать он, будучи уверенным, что в шуме боя и пожара никто из деревни его не услышит.

Его крик или не добрался до ее ушей, или же она просто решила проигнорировать его, с той же скоростью пересекая поле и дальше. Но и Кайрин не собирался сдаваться — разве он мог позволить Айвен навредить самой себе?

Девушка стала подниматься на холм, и ее скорость заметно снизилась, но и Кайрин едва переставлял ноги, понимая, что сил у него больше не осталось.

«Дохлый урод!» — подумал он про себя. «Не можешь девчонку догнать!»

Наверное, ему придется отсыпаться после этого неделю, но Кайрин все же выжал из себя последние силы и нагнал Айвен у самой вершины холма, всего в каком-то десятке метров от деревни. Чтобы остановить девушку и обнаружить себя, он придумал только одно.

Кайрин повалил Айвен за землю, прижав ее своим телом, чтобы не дать ей вырваться. Он уже чувствовал кожей жар от огня, охватившего почти все дома, а звон мечей и крики солдат парень стал слышать еще издалека, когда гнался за этой сумасшедшей.

Она билась и вырывалась, но Кайрин ногами и руками прижал ее к земле, заставив смотреть ему в глаза:

— Не дури. Тебя просто убьют, если побежишь дальше. Вряд ли ты этим поможешь отцу.

— Но и здесь я быть не могу!

Айвен попыталась заехать Кайрину локтем в челюсть, но парень успел увернуться.

— Очнись, Айвен! — Вскрикнул он, — И посмотри, что с тобой сделают, если ты покажешься им на глаза.

Дело в том, что все это время, пусть и почти лежа на земле, Кайрин наблюдал за тем, что творится в деревне. И он пришел в ужас.

Солдаты Лоури, люди из его мира, которых он считал равными ему по разуму, рушили и грабили эту деревню, били и издевались над беззащитными женщинами ничуть не хуже тех, кого он всю жизнь считал дикарями. Между ними не было разницы. Их не трогали ни крики женщин, ни плач испуганных детей, ни даже количество трупов, что сейчас уже были рассыпаны по земле. И среди убитых были не только мужчины, но и женщины. Их разорванные мечами, поломанные и окровавленные тела валялись на земле, словно брошенные кем-то испорченные игрушки. Скоро их поглотит огонь, уже захвативший их дома. Скоро от этого места останется только пепелище.

Какая-то его часть не хотела позволить Айвен это увидеть, и прежде, чем ослабить хватку, сдерживающую девушку, Кайрин все же колебался.

Она чуть поднялась с земли, упершись в нее локтями и подставив кулаки под подбородок. Кайрин в это время пытался понять, хорошо ли видно их, лежащих вот так в траве.

Раздался крик какой-то женщины, когда ее насильно выволокли из еще не захваченного огнем дома прямо за волосы. Солдат Лоури, облаченный в сверкающие боевые доспехи, в которых отражалось пламя, отшвырнул ее в сторону, нагло заходя в ее дом, словно он был там хозяином.

Послышался грохот — мужчина раскидывал по сторонам все вещи, которые ему не приглянулись. С каждым таким звуком на лице хозяйки дома отражался все больший страх, из ее глаз катились слезы, а руки нервно теребили край нижнего платья, уже испачканного в чьей-то крови.

Даже отличаясь такой избирательностью, солдат вышел из дома с добычей. В его руках отливала оранжевыми отсветами серебряная посуда и звенела еще одна блестящая вещь, предназначения которой Кайрин не знал. Скорее всего, это какое-то женское украшение.

— Нет! — Закричала хозяйка, бросаясь на него, словно кошка.

Солдат одарил ее усталым взглядом, переложив все награбленное в одну руку. Второй он уже доставал меч.

«Убегай же! Глупая, убегай!» — подумал Кайрин, но крик женщины разодрал ему уши, когда лезвие меча вонзилось ей в живот и прошло насквозь.

Айвен всхлипнула и поспешила отвернуться. В ее глазах скопилось столько слез, что они стали стекать по щекам даже не каплями, а дорожками. Приглушая свои рыдания, девушка хватала ртом воздух и пыталась хоть как-то противостоять слезам.

Что-то внутри у Кайрина рыдало вместе с ней. Он приблизился к ней, заставшей в нелепой позе, отвернувшейся от всего этого, лишь бы не видеть страданий своих людей. Крики все равно доносились, и они рвали душу похлеще когтей хищников.