Боевая рыбка

Торпеда попала под дымовую трубу, взрывом высоко в воздух подбросило среднюю часть судна, и раздался грандиозный ужасающий грохот, когда я протискивался мимо тех, кто был в центральном посту, чтобы сделать фотографии через перископ. Солдат раскидало в стороны, они прыгали, катились, падали и скользили. Затем, всего в считанные секунды после взрыва, корма взметнулась вверх, нос уткнулся вниз и судно затонуло.

Маш позволил лишь минутную паузу, пока Роджер, Хэнк и другие столпились, чтобы посмотреть. Затем он неумолимо направил "Уаху" курсом на одно остающееся на плаву судно, то самое, что было подбито и пыталось нас таранить.

Оно, подбитое теперь дважды и способное делать не более шести узлов, ковыляло курсом на восток, не останавливаясь ни на минуту. Не оставалось сомнений, что у него упорный капитан, готовый спасти его любым способом. Во всяком случае, в данный момент он это делал. Наши аккумуляторные батареи разрядились до опасного уровня - мы находились под водой с восьми часов, большую часть времени развивая высокую скорость, а сейчас было уже немногим более одиннадцати тридцати, - и дюйм за дюймом, так медленно, что поначалу Маш даже отказывался верить в происходящее, японский капитан отвел свое израненное грузовое судно на недосягаемое для нас расстояние.

Мы все еще следили за ним, когда Дик выкрикнул последнюю новость. Мачты четвертого корабля появились на горизонте, справа от покалеченного судна.

- Похоже на легкий крейсер, командир.

Настроение Маша опять было на подъеме.

Вероятно, корабль шел на подмогу сокрушенному транспорту. Таким образом, на нашем боевом счету этого дня уже были потопленные грузовое судно, транспорт с войсками, и еще одно грузовое судно было повреждено. Разве не здорово добавить к этому списку еще и крейсер? Злорадная улыбка Маша передалась всем в боевой рубке, когда незнакомец увеличился в размерах и стал четко виден в нашем перископе. Затем (нам до него оставалось уже около пяти миль) он внезапно повернул за подбитым судном.

- Теперь вижу его лучше, командир, - подал голос Дик. - Это не крейсер, это танкер.

Оба судна со сводящей с ума медлительностью исчезли за горизонтом. Маш с философским видом выругался, развернул "Уаху" и поднял на поверхность, чтобы возобновить преследование в надводном положении с большей скоростью, в то время как мы заряжаем наши аккумуляторные батареи.

Мы все еще были близ того места, где затонул транспорт, и всплыли в море, заполненном японцами. Они цеплялись к каждому из плавающих обломков, каждой сломанной мачте, сидели в спасательных лодках и, когда мы курсировали среди них, смотрели на нас с выражением, которое невозможно передать словами. На плаву было около двадцати лодок всевозможных типов - от яликов до маленьких гребных лодок. В воде находилось так много неприятельских солдат, что было просто невозможно крейсировать между ними без того, чтобы не отбрасывать их в сторону, как бревна лесосплава. Это были войска, которые, как мы знали, направлялись в Новую Гвинею для того, чтобы сражаться там, убивая наших солдат, и Маш, чью безграничную врожденную ненависть к врагам мы только начинали ощущать, смотрел на них с ликованием в предвкушении кровавой битвы.

Бой меняет людей с ужасающей быстротой. Должны были пройти месяцы, прежде чем я или другие на "Уаху" подумали бы противопоставить эту сцену той, которая разыгралась предыдущим утром, когда мы раздавали наши продовольственные запасы и проявили добрую волю в отношении горстки несчастных людей в попавшей в штиль рыбацкой лодке.

В эти кошмарные минуты Линде, наш великий снабженец в дни, когда "Уаху" еще строилась на Мэри-Айленд, подвергся величайшему, суровому испытанию в качестве помощника корабельного врача.

У 20-миллиметрового расположенного впереди мостика орудия были люди, когда мы шли в надводном положении, и расчет принимал боеприпасы, которые подавались снизу, когда вдруг произошел взрыв и раздался резкий крик боли. Молодой матрос по имени Уипп уронил снаряд, и он взорвался в нескольких дюймах от его ноги, почти оторвав средний палец. Раненого отнесли к Линде, который был мастером выходить из любых сложных ситуаций, но не из той, к которой его готовили. Я видел их обоих примерно через час после того, как Линде наконец заставил себя провести ампутацию. Он был бледен, а когда пытался рассказать мне, как проходила операция, слезы наворачивались у него на глаза. Позади него ковылял молодой Уипп, тоже немного бледный, но стоически улыбающийся и, по-видимому, чувствовавший себя очень и очень виноватым перед бедным Линде.

Мы наконец повернули на восток, двигаясь на самом полном ходу, который обеспечивали четыре дизеля, и выдвинули перископ на всю длину, пытаясь определить местонахождение спасшихся от нас бегством грузового судна и танкера. Близился полдень, и мы были вымотаны, чувствовали голод и эмоциональное опустошение. Перед тем как начать новую акцию, мы легли в дрейф, с тем чтобы взять тайм-аут, немного подкрепиться и выпить кофе.