Боевое Знамя

- Джеймс с Макклеланом, - ответил преподобный. – Другие слишком малы, чтобы сражаться.

Потом, желая переменить тему разговора, прежде чем Уинслоу вспомнит о существовании Натаниэля, бостонский священник заинтересовался пышной формой ньюйоркцев, которая состояла из ярко-красных шаровар, коротких синих курток без воротника с алым галуном, красного кушака и малиновой шапочки, обернутой белым тюрбаном с длинной золотой кисточкой на макушке.

- Точная копия французской формы, - пояснил Уинслоу. – Зуавы заслужили репутацию самых свирепых солдат во французской армии, и наш покровитель пожелал, чтобы мы переняли их форму и организацию.

- Покровитель?

- Нам платит нью-йоркский производитель мебели. Он оплатил всё, что вы здесь видите, Старбак, всё до малейших деталей. Перед вами доходы с красного дерева, отправившиеся воевать.

Преподобный Старбак разглядывал одеяние своего старого друга, и ему захотелось носить такой же роскошный наряд. Он уже собирался спросить, через какие процедуры ему пришлось пройти, чтобы оставить кафедру на время службы в армии, но был прерван всплеском ружейной стрельбы в лесу.

- Полагаю, это наши застрельщики, - сказал Уинслоу, когда звук затих. - Скорее всего, атакуют взвод диких индеек. Мы отведали парочку прошлой ночью, и они оказались превосходным блюдом. - Солдаты зашевелились при звуках неожиданной пальбы, некоторые достали винтовки из пирамидок, но большинство лишь выругались, недовольные тем, что их разбудили, надвинули тюрбаны на глаза и попытались опять заснуть.

- Ваш сын ведь сказал, что там нет никаких признаков врага? - уточнил преподобный Старбак, не в состоянии объяснить, почему волосы на его затылке вдруг встали дыбом.

- Совершенно никаких! - ответил капеллан, всматриваясь в лес. - Полагаю, вы скажете, что мы вытянули короткую соломинку. Наш вклад в великую победу ограничивается лишь наблюдением со стороны. А может, и нет.

Последние три слова были вызваны появлением группы зуавов у опушки леса на левом фланге полка. Очевидно это и были застрельщики, возвращавшиеся в свой полк, и они были взволнованы.

- Мятежники! - прокричал один из зуавов. - Мятежники!

- У страха глаза велики!! - презрительно бросил священник.

Все больше зуавов хваталось за свои винтовки. Капитан, взобравшийся на нервную вороную лошадь, во весь опор проскакал мимо обоих пасторов, почтительно коснувшись края шляпы.

- Полагаю, они там что-то навыдумывали, капеллан! - добродушно крикнул капитан, а потом схватился за горло, издавая клекочущие звуки, словно не мог вздохнуть. Кровь начала сочиться сквозь его пальцы, и пока преподобный Старбак пытался осмыслить увиденное, его оглушили звуки пальбы. Прошло несколько мгновений прежде, чем звуки отпечатались в его пораженном сознании. Пораженном, потому что вершину холма смело огненным смерчем, свистяще-щелкающим хаосом пуль, пущенных из леса, где, о ужас, полк за полком выстраивались мятежники. За мгновение до этого на прогретом солнцем холме царила летняя тишина, пчелы пили мед на распустившихся цветах клевера, а чрез секунду он был охвачен смертью, воплями и кровью, перемена оказалась слишком резкой для восприятия священника.

Умирающий капитан завалился в седле, зацепившись ногой за стремя, и его тащило по земле. Он жалобно закричал, но внезапно хлынувшая кровь заставила его умолкнуть навсегда. Капеллан принялся ободрять пораженных зуавов, которые отступали от волн винтовочных залпов. Лошадь преподобного Старбака рванулась от непрерывного треска винтовок с флангов обоих нью-йоркских полков. Лошадь помчалась на север, убегая от атаки, и лишь у самого края холма священнику удалось остановить перепуганное животное и развернуться, как раз в то самое мгновение, когда из леса показались мятежники. Это была армия Ли, выступившая через день после Каменной стены Джексона, которая теперь вышла из долин и лесов, где скрытно простояла всю ночь. Бросившись в атаку, мятежники издавали дьявольский улюлюкающий вопль, и кровь застыла в жилах священника, когда ужасный звук пронесся по вершине холма.

Преподобный Старбак вытащил револьвер из седельной кобуры, но даже не попытался произвести выстрел. Перед ним развернулся настоящий кошмар. Он наблюдал за гибелью двух полков.

Ньюйоркцы пытались оказать сопротивление. Выстроившись в шеренгу, они открыли по мятежникам ответный огонь, но серая шеренга перестроилась в два ряда и смела ряды зуавов ураганом винтовочного огня. Солдаты в ярких мундирах подались назад, напрасно сержанты и капралы пытались заделать бреши в рядах, они возникали быстрее, чем их можно было прикрыть. Люди, не слушая приказов, удирали на север и восток. Преподобный Старбак призывал беглецов не сдавать позиций, но они не обращали внимание на бесновавшегося священника, продолжая бежать вниз по холму по направлению к ручью. Полк мебельщика теперь уменьшился до размеров трех групп солдат, пытавшихся сдержать сокрушительную атаку, но даже превосходящие их в три раза силы не смогли бы сдержать натиска мятежников.