Боевой 1918 год 2

Взяв протянутую бумагу, вчитался. Ух ты! Действительно, указанные товарищи направлялись из столицы с целью проверки военно-политического состояния батальона. Все печати на месте. Метки так же на месте. То есть — документ реальный. И подпись какого-то члена ВЦИК — Абрама Захаровича Каменского. Отдавая мандат, махнул рукой:

— Проходите. Присаживайтесь.

При этом, «донна Роза», оглянувшись на стоящего за их спиной Берга, попробовала вякнуть:

— Разговор предстоит конфиденциальный.

Я улыбнулся:

— Ничего. Это проверенный товарищ. Но прежде, чем мы начнем разговор, хотелось бы узнать у вас о здоровье Владимира Ильича.

На что получил суровый ответ:

— Мы убыли из Москвы, на второй день после покушения. Так что знаем всё, из тех же информационных бюллетеней, что и вы. Но я надеюсь, что товарищ Ленин уже идет на поправку. Поэтому, давайте займемся тем, для чего мы сюда прибыли.

Она была столь убедительна, что пришлось покладисто кивнуть:

— Давайте.

Какое-то время все помолчали. Очевидно, от меня ожидали вопросов, но не дождавшись Роза продолжила:

— До нас дошли данные, что в первом батальоне морской пехоты, служит слишком много бывших царских офицеров. И нам…

— Краснознаменном.

От моей реплики тетка сбилась и вынуждена была уточнить:

— Поясните.

Я пожал плечами:

— Чего тут пояснять? По возвращении из рейда, помимо прочих награждений, первый отдельный батальон морской пехоты был награжден орденом «Красного Знамени». То есть, высшим орденом Советской республики. И в этом заслуга всех его бойцов, включая и бывших офицеров.

Роза заледенела скулами:

— Вы не понимаете! У вас эти офицеры вводят свои порядки! Те, которые были в царской армии! Даже вы, наш товарищ, мне ответили своим «так точно» будто вы не старый подпольщик, а какой-то унтер-держиморда! Если так пойдет, то у вас вскоре и «под ружье» ставить начнут! А потом и телесные наказания введут! Неужели вы сами не замечаете, как перерождаетесь под влиянием этих «благородий»?

Вздохнув, ответил:

— Ничто не делается просто так. Вы просто не в курсе. Выражения «так точно» и «никак нет» необходимы для понимания, дошел ли приказ. Представьте — вокруг бой. Стреляют. Снаряды рвутся. То есть, очень шумно. И если человек будет отвечать «да» или «нет» то его могут не расслышать. Особенно, при разговоре по полевому телефону. Например, с орудийной батареей. А вот если в словосочетании «так точно» ты услышал хотя бы отдельные буквы, то все равно поймешь, что тебе ответили. Просто по темпоритму.

Чиркнув спичкой, выпустившей при этом целое облако вонючего дыма, закурил и продолжил:

— Что касается стояния «под ружьем», так это тоже имеет свое объяснение. Мы, данный способ, конечно, не применяем, но я вам поясню — у человека, в зависимости от профессии, наиболее хорошо развиваются определенные группы мышц. У пахаря одни. У сталевара другие. Но когда они попадают в армию, необходимо задействовать те мышцы, которые позволяют хорошо удерживать винтовку во время прицеливания. Вот «стояние» их и разрабатывает. Другое дело, что при царе, это могли использовать как наказание. Совмещали, так сказать, приятное с полезным.

Баба опять сморщилась, будто лимон куснула:

— Это все демагогия, пытающаяся оправдать угнетение человека человеком, которое вы практикуете в этом воинском формировании! Запомните — только истинно свободная личность сможет защитить революцию! А привлечение буржуазных военных специалистов, дискредитирует саму идею новой, народной, коммунистической армии!

Пока она говорила я, взяв бумагу и карандаш черкнул несколько слов. И когда собеседница стала набирать воздуха в грудь для следующего перла, жестом подозвав бледного от ярости Берга, сунул листик ему со словами:

— Передай Григоращенко.

Роза сбилась и подозрительно посмотрев вслед барону, спросила:

— Это вы что сейчас написали?

Я отмахнулся:

— Не обращайте внимания. Служебная необходимость.

Но баба закусилась:

— И вот этот человек… Это же явный офицер! У вас они тут просто кишат! Мы пока до казарм шли, штук пять недорезанных золотопогонников видели! Пусть даже и в этой вашей странной форме, но я их сердцем чую! Поэтому мы и прибыли чтобы разобраться в чем дело! Образумить и предупредить потерявшего бдительность товарища о недопустимости подобной близорукости!

Мне постепенно стала надоедать эта сумасшедшая. В принципе, только прочтя подпись на мандате я понял, что данные персонажи относились к так называемой «военной оппозиции»[50]. То есть к той группе партийцев, которые ратуют за партизанский метод управления войсками. Выступают категорически против строительства регулярной армии. Вот, даже чтобы намека на нормальную дисциплину не было. Ну и соответственно, готовы лично гнобить офицеров перешедших на сторону красных, видя в них исключительно душителей ростков свободы, должных прорасти в воинских формированиях. А выстраданный мной и другими подвижниками устав, называли пережитком самодержавно-крепостнического порядка.