Боевой конь

– Тихая ночь, – проговорил он, заводя нас внутрь. – Ночь тиха, и всё хорошо. Вот вам сено, распаренное зерно и вода. Сегодня у вас двойной паёк, и не потому, что мороз, а потому, что вы молились за мою Эмили. Должно быть, вы хорошенько помолились своему конскому божеству, потому что в обед моя Эмили очнулась и села в кровати. И знаете, что она сказала? Не знаете? Я вам скажу. «Я должна распарить зерно – говорит, – чтобы они покушали, когда вернутся голодные и усталые». Вот так-то. Насилу её уложили. И то лишь после того, как немецкий доктор пообещал вам сегодня двойной паек, и не только сегодня, но всё время, пока будут морозы. Так что кушайте, мои хорошие. Сегодня Рождество, и каждый из нас получил свой подарок. И теперь всё хорошо, всё хорошо.

ГЛАВА 11

И всё было хорошо, по крайней мере некоторое время. Той весной линия фронта отодвинулась. Мы понимали, что война не кончена: слышали далёкое громыхание пушек, и время от времени мимо фермы проходили отряды. Но теперь почти не было раненых, и мы всё реже отправлялись с телегой к окопам. Целыми днями мы с Топторном паслись на лугу у пруда, а вечером Эмили приходила за нами. Ей не нужно было вести нас. Она звала – и мы сами шли.

Болезнь оставила Эмили слабость и кашель, но девочка, как и прежде, ухаживала за нами. А иногда садилась ко мне на спину, и я осторожно шёл с ней через двор на луг, и Топторн шагал с нами рядом. Она ездила без седла, без поводий, без шпор и садилась по-мужски, но не как хозяйка, а как друг. Топторн был выше меня и шире, и ей было трудно взобраться ему на спину и ещё труднее – спуститься. Иногда она перебиралась на Топторна с меня – сложный трюк, не раз заканчивавшийся падением.

Но Топторн ничуть не ревновал, он был рад бежать рядом и катать Эмили, когда она захочет.

Однажды в начале следующего лета после обеда мы отдыхали в тени раскидистого каштана и вдруг увидели, что с фронта движется колонна грузовиков. Грузовики остановились во дворе, а мы подбежали к воротам. Это были фельдшеры, санитары и доктора из полевого госпиталя. Они подошли ближе и окликнули нас. Эмили и её дедушка вышли из сарая, где держали коров, и теперь разговаривали с доктором. А нас с Топторном обступили фельдшеры, с которыми мы за время войны успели подружиться. Они перелезли через ворота, гладили нас, хлопали по спинам – радостные, но в то же время грустные. Тут Эмили бросилась к нам.

– Я знала! Я так и знала! – закричала она. – Я молилась, и Бог меня услышал. Кони им больше не нужны, госпиталь переносят. Там в долине большая битва, и они едут туда. Но вас они не заберут. Доктор сказал дедушке, что мы можем оставить вас себе. В благодарность за то, что мы дали им телегу и еду, и за то, что присматривали за вами всю зиму. Он говорит, вы останетесь у нас на ферме до тех пор, пока снова не понадобитесь.

Но я уверена, что этого не будет. А если они и захотят вас забрать, я вас спрячу. Мы ни за что с вами не расстанемся, правда, деда? Ни за что!

После долгого прощания грузовики уехали и скрылись в клубах пыли, а мы остались с Эмили и её дедушкой наслаждаться мирной жизнью, пока можно.

Я был счастлив снова трудиться на ферме. На следующий же день мы с Топторном стали возить сено. И когда Эмили стала ругать дедушку, что он нас совсем замучил, он обнял её за плечи и сказал:

– Погляди, Эмили, им нравится трудиться. Они без работы не могут. К тому же нам с тобой иначе нельзя. Солдаты ушли, и, если мы будем жить как раньше, притворимся, что никакой войны нет, может, она и вправду кончится. Нужно жить так, как мы всегда жили: косить сено, собирать яблоки, обрабатывать землю. Нельзя жить так, будто у нас нет будущего. И мы всегда жили тем, что приносила нам ферма. А значит, мы должны трудиться, и эти двое тоже. Они и сами рады работать. Погляди на них, Эмили, разве они недовольны?

Переход с телеги на плуг дался Топторну не так уж сложно. Он быстро привык к работе на ферме. А для меня так это был настоящий рай. Сбылось то, о чём я столько раз мечтал с тех самых пор, как покинул родную ферму в Девоншире. Я снова трудился на земле вместе со счастливыми, добрыми людьми, которые любили меня. Мы с Топторном с удовольствием возили телеги с сеном к сараю, где Эмили и её дедушка их разгружали. И Эмили по-прежнему заботилась о нас, следила за каждой царапинкой и не разрешала нам работать слишком долго, несмотря на все протесты дедушки. Но мирная жизнь не могла долго продолжаться, когда кругом шла война.