Боевой маг

Ниррок протянул кувшин и с благодарностью принял небрежный взмах императорской руки за дозволение уйти. Он мельком взглянул на мутную воду, подивился ее черноте, однако не задержался и особого значения этому не придал. По дороге к выходу что-то капнуло ему на лицо, но и это его не остановило. Лишь в дверях, когда император повернулся к нему спиной, Ниррок провел по лицу рукой, увидел на ней что-то красное и поднял глаза к потолку.

Над ванной, словно туши на скотобойне, свисала с крюков по меньшей мере дюжина изрезанных тел. Мертвые руки, пустые глазницы, бледные оболочки; одни – обезглавлены, другие – с перерезанным горлом, из которого вытекла вся кровь. Ниррок перевел взгляд на темную воду в ванной, быстро закрыл за собой двери и побежал.

Глава 35

Ужасное предчувствие выдернуло Балфрусса из сна – а ему так важно было выспаться!.. Маг добрел до окна и посмотрел на небо. Солнце перевалило за полдень. Сколько же времени прошло? Десять часов? Больше? Почему его не разбудили? Сражение уже началось? Где все?

«Не тревожься, Балфрусс, – успокоил его голос Туле в голове. – Сегодня штурма не было».

– А Чернокнижник? – выдохнул маг. Ноги едва держали, и он, тяжело опустившись в кресло, закутался в одеяло.

«Ни его, ни Осколков не видно. Наверняка он устал не меньше нашего. Ему нужен отдых. На всякий случай войско стоит наготове. Если мы понадобимся, нас позовут, а до тех пор отдыхай. Поспи еще немного».

То ли голос Туле оказывал странное чарующее воздействие, то ли мысль о сне была сама по себе привлекательна… Балфрусс легко поддался уговорам. Голова его упала на грудь, и маг уснул.

Когда он очнулся в следующий раз, время шло к вечеру. Ноздри щекотал аромат только что испеченного хлеба. После сна в неудобной позе шею пронзила боль. Балфрусс поморщился и, растирая затекшие мышцы, подошел к закрытому подносу, от которого доносились соблазнительные запахи.

Хотя маг проспал чуть ли не половину суток, холод и пустота не отпускали его. Тело сводила судорога, голова шла кругом. Под салфеткой он обнаружил большую миску рагу, ломоть теплого хрустящего хлеба, горшочек с маслом и кувшин воды. Рядом лежали три яблока, кусок сыра, два сладких пирога и пара яиц вкрутую. Балфрусс набросился на горячее и стал обмакивать хлеб в густое рагу. Ему вспомнилось, как мать, бывало, готовила у очага. Мысли о детстве были приятны, вот только в его воспоминаниях лицо у матери всегда казалось немного грустным.

Балфрусс съел все подчистую, словно голодал много недель. Хотя озноб не прошел, маг все же немного согрелся – то ли от горячего рагу, то ли от обилия еды. Он умыл лицо, потеплее оделся, несмотря на то что близилось лето, и пошел на поиски остальных.

– Туле? – мысленно спросил он.

«Я в саду, – ответил шаэлец. – Другие спят или ужинают».

Что-то странное послышалось в его голосе.

– Что-нибудь случилось?

«Я скажу тебе с глазу на глаз», – ответил Туле.

Балфрусс спустился к дворцовым садам, зайдя по дороге на кухню за сыром и хлебом. Слуги показали магу, где взять еду, и торопливо разошлись по своим делам, лишь бы не стоять у него на пути.

В кресле у очага спал Финн. У его ног стояла пустая тарелка. Кто-то укрыл его одеялом, но, несмотря на тепло и сытость, лицо кузнеца еще было бледным. Битва истощила силы всех магов и начала вытягивать из них саму жизнь. Еще минута-другая – и любой из них мог выгореть изнутри, как случилось с одним из Осколков.

Когда Балфрусс нашел нужную дверь во двор, солнце клонилось к закату. Туле сидел на скамье в саду, огороженном высокой стеной, в самом сердце дворца. Здесь не цвели цветы. Вокруг царили необычная тишина и покой. Несколько пчел с гудением искали нектар, но растения в горшках и на узких клумбах были им непривычны. Гравийная дорожка, уходившая в дальний конец сада, вела к пятифутовому каменному диску, посвященному временам года. Его окружала вереница старых огарков, среди которых стояли шесть новых белых свечей. Издалека Балфрусс с трудом разглядел, что Туле затеплил их, призвав крошечную искру.

Он сел рядом с шаэльцем на скамью и потянулся к странному кустику, стелившему по земле толстые пурпурные плети.

– Не трогай, – предупредил Туле. Балфрусс вздрогнул, услышав сухой, скрежещущий голос – настолько он отличался от привычного, звучавшего в голове. – Это сад королевского аптекаря. Все здешние растения могут быть ядовиты.

– Очаровательно. – Балфрусс подогнул манжеты, чтобы ничего не задеть. – Почему ты выбрал это место?

– Я знал, что здесь меня не потревожат.

– Я могу уйти. – Балфрусс хотел подняться, но Туле его удержал.

– Я бы не сказал, где меня найти, если бы сам не искал твоего общества.