Боевой маг

Некоторое время прошло в уютном молчании. Взгляд Балфрусса, блуждая, наткнулся на каменный диск. Задолго до появления религий – может быть, от первых дней человечества – люди возносили благодарность сменявшим друг друга временам года. Молились о мягкой зиме, чтобы скот не замерз и никто не умер с голоду. Молились о долгом и теплом лете, прохладной осени и богатом урожае. Молились о дожде и о солнце, даже о ветре – в те дни, когда воздух был так горяч и неподвижен, что слабейшее дуновение приносило блаженство.

Шли столетия, мир менялся, но каменные диски по-прежнему можно было найти в любой стране, и люди продолжали возносить благодарности. Неважно, кого они почитали теперь – Всеблагую Мать, Пресветлого Владыку или Создателя; все признавали силу за временами года.

– Мой брат погиб, – сказал Туле, и слова его тяжело повисли в воздухе.

– Я думал, он остался в Шаэле.

– Я не терял с ним связи. – Туле постучал пальцем по виску.

Балфрусс не мог не изумиться силе его способности. Он считал обмен мыслями на расстоянии легендой, пока Туле не доказал обратное. Это забытое Искусство, одно из многих, могло в корне изменить повседневную жизнь и даже переломить ход войны. Трудно было представить, сколько возможностей оно открывает.

К несчастью, этому дару, по словам Туле, было почти невозможно научиться. Балфрусс, хотя и испытал обмен мыслями на себе, понятия не имел, как он происходит, и не мог повторить его с кем-то еще. Туле говорил, что для этого нужно отдать другому частицу себя.

До сих пор Балфрусс считал чудом разговор с человеком, находящимся от него в нескольких часах верховой езды. Шаэлец поддерживал связь с братом за тысячу миль отсюда.

Туле первым нарушил молчание. На его лице появилась печальная и понимающая улыбка.

– Мой брат не отличался добротой. Он был алчным и часто заботился лишь о себе. Но мы были одной крови, и если бы мне понадобилась помощь, он не отказал бы в ней, пока был жив.

– Что с ним случилось?

– После вторжения его отправили в один из множества лагерей для пленных. Недавно я узнал от него, что зекорранские стражники, а за ними и моррины разъехались по домам. Брат решил, что война окончена, но я сказал, что мы по-прежнему сражаемся. Из охраны в лагере остались только ворги, и тогда заключенные подняли восстание. Мой народ вырвался на свободу и напал на своих тюремщиков.

Туле поведал Балфруссу об ужасных условиях в лагерях. Сотни узников ютились в тесных камерах и часто становились жертвами жестоких опытов и забав. Захватчики ровняли с землей шаэльские города и истребляли их население без разбора. Те, кто избегал казни, гибли от голода.

– Может, он просто спит или потерял сознание? – предположил Балфрусс.

Туле печально улыбнулся.

– Нет. Я почувствовал, как меч вошел в его тело. Он мертв. По крайней мере, он умер свободным человеком.

– Мы освободим Шаэль, – заверил Балфрусс. – Король дал клятву, и королева ее сдержит.

– Я знаю.

Оба мага погрузились в свои мысли. Впервые с начала войны Балфрусс задумался, чем займется после нее. Будет это не скоро – хоть альянс и трещал по швам, им еще предстояло разобраться с Чернокнижником и Осколками. И все же раньше Балфрусс даже не задавал себе этот вопрос.

Он уже несколько лет провел в путешествиях, переезжая с места на место, туда, где могли быть полезны его способности. Усталость овладела им еще до начала войны. Балфрусс отчаянно нуждался в отдыхе.

– Ты, стало быть, отправишься домой, – сказал он.

– Освобождать мой народ и строить заново то, что можно отстроить.

– Без Чернокнижника армия запада распадется. Вместе мы обратим их в бегство и вернем твою страну.

Туле надолго замолчал. Наконец он ответил:

– Я не умею, как Эко, видеть будущее, но знаю, что скоро Чернокнижник будет повержен.

– Не сомневаешься?

– Нет. Ты был прав. Он слаб. Здесь его слабость… – Туле поднес руку ко лбу. – И здесь. – Он коснулся сердца.

– Зато он, похоже, ничего не боится, – сказал Балфрусс.

– Это оттого, что ему нечего терять. Он ничего не ценит и ни о чем не заботится, – в голосе Туле слышалась жалость. – Нас каждый день испытывают в бою. Мы сражаемся на пределе сил, потому что защищаем то, что любим. У нас нет выбора. Когда Чернокнижник устает или встречает на своем пути трудность, он отдает дело на откуп Осколкам.

– Эко впервые бросил ему настоящий вызов.

– И чуть не убил его. У Чернокнижника есть только грубая сила, и даже ее едва хватило. – Туле покачал головой. – Мои люди страдают от голода и побоев. Они сражаются и гибнут за то, чтобы сбросить оковы. Придет день, и они победят, ибо нет ничего сильнее, чем желание быть свободным.

Семьи у Балфрусса не было, и он задумался, чем мог бы пожертвовать ради своих друзей. Он вспомнил о Вэнне и его семействе, об Элоизе и Дариусе, о своем городе и всех тех, кого не знал. Каждый день он сражался за них, потому что Чарас был его единственным и настоящим домом. Ради друзей он отдал бы все на свете и даже больше, потому что нет ничего важнее. Против такого Чернокнижнику не выстоять. Осколков становилось все меньше, а значит, ждать осталось недолго.

Глава 36