Боевой ограничитель (СИ)

Эмили молча подняла руку с «Магнумом», взводя курок. На таком близком расстоянии это было совершенно необязательно, снятый с предохранителя револьвер выстрелит и так. Просто — для верности.

— Что, сучка, понравилось тебе тогда? — спросил О’Брайан, медленно обернувшись. — За добавкой пришла? Я тебя ещё на рынке приметил. Бронька у тебя что надо. Кому ж ты дала за такую?

Эмили нажала на спусковой крючок. И — почти сразу — второй раз. За упокой.

Первая пуля попала О’Брайану в плечо. По синей ткани комбинезона начало расплываться тёмное пятно. Он пошатнулся, но на ногах устоял. Вторая же…

Что произошло потом, Эмили поняла уже гораздо позже — когда в сотый, в тысячный раз прокручивала в памяти эту злосчастную драку. Тогда же, на палубе, путь от мрачного триумфа до дикого, животного ужаса не занял и десяти секунд.

О’Брайан швырнул шлем Эмили в лицо — и, по-бычьи взревев, бросился на неё. От шлема она увернулась, а толку-то: момент был упущен. Вторая пуля ушла в молоко, а О’Брайан уже стоял перед ней. Близко. Слишком близко, чтобы она могла успеть что-то предпринять.

Он ударил её по лицу. Вроде бы замах был коротким, но переносица взорвалась ослепительной болью, а в глазах потемнело. Чужие пальцы сжали запястье Эмили, пытаясь выдавить из ладони пистолет.

Этого нельзя было допустить. Ни в коем случае; только эта мысль в голове и оставалась: если он отберёт «Магнум», всё будет кончено. И Эмили обеими руками вцепилась в рукоять в напрасной попытке разжать пальцы О’Брайана.

Подсечкой он сбил её с ног. От удара пальцы Эмили инстинктивно разжались — и «Магнум» покатился по мокрой палубе, куда-то к бортику… О’Брайан навалился сверху, прижал коленом к палубе — так, что хрустнули рёбра.

Правая сторона синего комбинезона успела насквозь пропитаться кровью, но сукин сын, казалось, этого не замечал. Он ещё сильнее навалился на Эмили, пытаясь передавить ей горло левым предплечьем, — а другой рукой выхватил нож из-за голенища. Эмили, собрав все силы, высвободила правую руку и выставила её перед собой, инстинктивно пытаясь оттолкнуть лезвие от шеи.

Нож с чавканьем вошёл в ладонь. Боль она почувствовала не сразу, сначала только давление и ярость от того, что рука не подчиняется. Кровь потекла ручьём, заливая лицо и глаза. Её же собственная кровь.

— С-сука драная, — пропыхтел О’Брайан, сильнее надавив на нож.

Эмили извивалась, пытаясь высвободиться. В глазах уже начало темнеть, но и О’Брайан терял силы. Он склонился ещё ниже, тяжело, прерывисто дыша.

Высвободив левую руку, Эмили вскинула её навстречу покрасневшему от напряжения лицу О’Брайана. Выбить глаз не получилось, но она ощутимо царапнула его ногтями по роговице — и на секунду он ослабил хватку. Эмили левой рукой перехватила рукоять ножа, но не успела ничего сделать — коротким резким движением О’Брайан ударил её лбом в лицо. В голове словно что-то взорвалось, и она поняла: всё. Это конец. Она сдохнет здесь, на вонючей палубе Ривет-Сити. Туда и дорога.

Хватка О’Брайана неожиданно ослабела, но Эмили уже ничего не могла сделать — только хватать ртом воздух, растянувшись на залитой кровью палубе. Передышка была короткой: кто-то вздёрнул её за шиворот, отвёл руку от лица — и она съёжилась в ожидании нового удара.

— Нагулялась? — донёсся откуда-то сердитый окрик Харона.

Зрение возвращалось урывками. Кровь напополам с дождевой водой, стекающая по желобкам палубного настила. Низкое свинцовое небо. Взгляд О’Брайана, удивлённый и неподвижный. Рукоять ножа Харона, торчащая из шеи О’Брайана.

Эмили всхлипнула. Попыталась сказать что-то — но горло свело спазмом.

Гуль наклонился над О’Брайаном, спокойно выдернул нож из шеи. Обтёр лезвие о синий комбинезон. За воротник подтащил тело к краю палубы.

— Обыскать? — осведомился он.

— Ты что, думаешь, я его ограбить пыталась? — зло выкрикнула Эмили. — Этот урод меня изнасиловал!

Выкрикнула — и в ужасе зажмурилась. Зачем, вот зачем, вот кто её за язык-то тянул?!

Тело О’Брайана перевалилось за борт. Где-то внизу раздался глухой всплеск воды. Оглушительно орали чайки. Как утром. И вообще этот мир казался похожим на настоящий: слишком уж больно было.

Харон склонился над Эмили.

— Руку покажи, воительница, — сказал он.

Она покорно протянула ладонь, стараясь не смотреть на рану. Вздрогнула от осторожного прикосновения шершавых пальцев.

— Чёрт, до кости, — голос гуля вновь стал еле различим. — Подними руку, вот так. И держи.

— Столько крови… Это в-венозное или артериальное?

Гуль не ответил. Вытащил из рюкзака какую-то тряпку, туго свернул её. Пристроил на сгиб локтевого сустава Эмили, согнул руку, плотно прижав предплечье к плечу. Эмили ойкнула. Харон бесцеремонно стянул с её шеи развязавшийся шарф и в несколько оборотов обмотал вокруг согнутой руки.

— Кровь тёмная…значит, венозное, — прошептала Эмили.

— Ну, раз ты такая умная, объясни, как тебя угораздило его так близко подпустить.

— Мне надо было… — язык еле ворочался. — Я должна была сама… а-а! — взвыла она. Харон затянул узел.