Боевой ограничитель (СИ)

— Какой-то мутный тип. Лет сорока, в обносках, вонючий, как чёрт. Я-то его со ступенек спустила, конечно, но вот что плохо: он же прямо сюда припёрся, на Сьюард-сквер. А это как бы тайная база и всё такое…

— Я не знаю, кто это, — по спине Эмили пробежал холодок. — Честно, Кирпич, понятия не имею.

— Ну, опасным он не выглядел, — усмехнулась девушка. — Но Рейли об этом визите не знает. И не должна знать, ясно?

Эмили кивнула.

— Рука с этим не связана, надеюсь?

— Нет, это — другое.

— Консервы открывала и поранилась, да? — фыркнула Кирпич. — Ладно, душ ждёт.

— Ты что, со мной?

— Ну да, — растерянно заморгала Кирпич. — Думаешь, я к тебе пристаю? Ну ты и дурында. Одной рукой не особо-то помоешься, а тебе, скажем честно, пора.

Эмили нехотя кивнула. Посторонилась, пропуская Кирпич в душевую.

— Это, блин, нормальные человеческие отношения, малая, — Кирпич стянула через голову футболку. — Я и Рейли помогаю, если Мясника рядом нет. И она бы мне помогла, если что. Все ведь знают, каково это — пулю поймать… Давай помогу.

Эмили дёрнулась, когда Кирпич расстегнула ремень на её брюках. Отшатнулась, чуть не поскользнувшись на влажном полу.

— Малая, блин!

— Извини. Просто мне… неприятно, когда ко мне прикасаются. Кто угодно. Это смешно, понимаю.

— Да ни хрена смешного, — сказала Кирпич сквозь зубы. — Тот урод уже червей кормит, надеюсь?

— Рыб, скорее, — бледно усмехнулась Эмили, выпутываясь из майки.

— Туда и дорога. Ладно, давай скорее тебя отмоем. Постараюсь особо ни за что не хвататься, — Кирпич стянула с полки мочалку.

Эмили терпела, стиснув зубы и зажмурившись. Сколько дней она мечтала оказаться под горячим душем — но осторожные, лёгкие прикосновения мокрой ткани и чужой руки превращали долгожданное мытьё в пытку. А уж когда Кирпич принялась намыливать ей отросшие волосы…

— Да что ж такое, малая? — чуть не плача, воскликнула Кирпич. — У тебя будто бы вообще кожи нет, сплошная рана. Как ты тогда вообще с гулем этим ходишь?

А действительно — как? Эмили потрясённо замерла, уставившись на серые клочья пены, теснящиеся у водостока.

Как он тащил её в полубессознательном состоянии по коридорам Ривет-сити. Как помогал менять повязки. Как ещё до того, на Анакостийской переправе, она выглядывала из-за его плеча, прижимаясь почти вплотную.

— Это другое, — Эмили нервно усмехнулась. — Он гуль. А гулей у меня бояться не получается.

— Ты имеешь в виду, у них всё отсохло и отвалилось? — Кирпич фыркнула. — Ну, между нами, малая — так-то я в тему не вникала — говорят, что не у всех такая беда-печаль.

Ох, чёрт. Эмили мучительно покраснела и, отвернувшись к стенке душевой кабины, принялась ожесточённо тереть рёбра мочалкой.

— Я вообще не об этом, — проворчала она. — Их просто все презирают, за людей не держат…

— А, — неопределённо сказала Кирпич. — Ну, понятно. Ладно, лезь уже под душ. Всю эту грязищу за один заход не отмоешь.

*

Рейли полулежала на подушках. Выглядела она уже гораздо лучше, — может, потому, что ссадины на лице затянулись, а может, потому, что в глазах появилось какое-то выражение.

— Эми, ты выросла в Убежище? — спросила она с порога.

— Да.

— И не говорила? Впрочем, да, я и не спрашивала. Что там за история с твоим отцом? Со мной связались люди из Братства. Да, того самого, Братства Стали. И очень-очень интересовались тобой и твоим предком. В каких мы отношениях, где вас искать и прочее.

— Я не знаю, где он, — Эмили нахмурилась.

— А Тридогнайт знает, — Рейли похлопала ладонью по старенькому радиоприёмнику на прикроватной тумбочке. — Он уже который день прямым текстом говорит — заходи, мол, на огонёк, детка из Сто Первого, поговорим о Джеймсе…

— Отец — учёный, — нехотя произнесла Эмили, понимая, что от этого разговора ей не отвертеться. — В августе он ушёл из Убежища, чтобы возобновить свой старый проект.

— Что ещё за проект? — напряглась Рейли. — Оружие? Безумная хрень вроде атомной бомбы?

— Нет, конечно. Какое-то устройство, чтобы очистить воду в Потомаке.

— Но это же хорошее дело, — растерянно произнесла она. — Почему ты не с ним?

Опять двадцать пять.

— Он ушёл втайне ото всех. Для меня это тоже было сюрпризом, Рейли. Не самым приятным. И я думаю, следует уважать волю человека. Раз уж он не счёл нужным брать меня с собой — с какой радости я буду гоняться за ним по Пустоши? Пусть себе делает, что хочет. Без меня.

— Как-то у вас всё сложно. Ладно, Эми. Просто пообещай мне две вещи. Первое — если эта ситуация с твоим папашей вдруг станет, скажем так, причинять неудобства, ты бросаешь к чертям картографирование и летишь сюда.

— А второе? — осторожно спросила Эмили.

— Ты разберёшься со своим цепным псом, — Рейли смотрела прямо и строго. — Мы, солдаты, народ простой. Ты спасла нам всем жизнь — да, и мне тоже, потому что я просто пустила бы пулю в висок, если бы ребята погибли. Мы это ценим. Мы хоть сейчас примем тебя в рейнджеры — официально, со всеми вытекающими последствиями.

— Это какими?