Боевой шлюп «Арго»

– Срок ваших полномочий истекает послезавтра. На вашем месте я бы поторопился.

Я, наверное, уже в двадцатый раз прокручивал запись допроса. На столе передо мной стояла недопитая чашка чая – любезность старины Майкла. К предложенному им же печенью я не притронулся. Если честно, мне серьезно недоставало хорошего антрекота и бутылки вина. Две недели отпуска и курс реабилитации… К черту, плевать на курс. Хороший санаторий, девочки, алкоголь. Я сжал голову руками и уставился на ноут. Что-то тут было…

– Несовпадение в деталях.

Я обернулся. Правозащитник стоял за моим плечом и пристально смотрел на экран.

– Перемотайте немного назад. Так. Слышите?

Ставойта утверждает, что видел следы ног и протекторов только на дороге, ведущей к перевалу. По версии Йововица, они пришли из долины. Где ваша спутниковая запись?

Я лихорадочно защелкал по клавиатуре. В коридоре хлопнула дверь, застучали шаги, и прозвучал детский голос:

– Папа! Пап, ты дома?

Тяжелые шторы были надежно задернуты и наверняка опущены были за ними жалюзи, но я все же время от времени с опаской поглядывал на окно. Мы втроем сидели за столом и хлебали суп. Скудный холостяцкий рецепт, без всяких излишеств: картошка, морковь, лук, макароны. Сверху плавал одинокий капустный лист. Пацану, впрочем, нравилось. Он энергично болтал в супе ложкой, дрыгал под столом ногами. На вид ему было меньше десяти, и все же выглядел он постарше, чем я ожидал. Лицо бледное, но гораздо более оживленное, чем у моего маленького проводника. Младший сын правозащитника. Тот самый, с запиской.

Паренек отнюдь не смущался моим присутствием и то и дело зыркал на меня поверх тарелки. Отец, похоже, сделал ему в коридоре внушение, однако ко второму блюду (тушенные с рисом овощи) пацан не выдержал и с деланым равнодушием поинтересовался:

– Дядя, а вы из Ада?

Микаэль возмущенно цыкнул на него. По-моему, зря. Откуда еще может явиться двухметрового роста хлыщ в костюме с иголочки и с длинными вертикальными зрачками?

– Вы насчет мамы?

А вот этого вопроса я не ожидал. Выражение лица Микаэля стало совсем свирепым, а я по-новому взглянул на паренька. То ли заметив мое профессиональное любопытство, то ли утомившись выходками сына, папаша с нажимом сказал:

– Бени, ты наелся? Иди делай уроки.

Мальчишка неохотно слез со стула и поплелся в соседнюю комнату. Я вопросительно заломил бровь.

– А как вы представляли Рай? Зеленые кущи, херувимы с арфами?

– Я не думал, что здесь ходят на костылях. Или разъезжают в инвалидном кресле.

Микаэль разлил кофе по чашкам. Рука его слегка дрожала.

– Это память, Анатоль. Боль и память. Вам не понять – но это то немногое, что у нас осталось. – Он помолчал, потом скупо улыбнулся. – Бени ходит в школу. Да, в школу. Здесь никто его не обидит. Ему есть с кем играть. Он даже подрос немного. Медленней, конечно, чем его брат… но, поверьте, это все, о чем я мечтал. Что же касается Марии… Я знаю, как Бени хочет увидеть мать. Но и он знает, что это невозможно, так что…

– И вы ни разу не пробовали?.. Я не предлагаю вам злоупотребить служебным положением, я просто мог бы поговорить кое с кем из наших…

– Нет.

И снова мне было непонятно – то ли этот сухарь не хотел нарушать правила, то ли он так и не простил не вовремя ушедшую жену.

Я трижды прокрутил пленку со спутника и чуть не разнес несчастный ноут. Конец записи исказили помехи, но начало было вполне отчетливым. Отряд шел из долины. Из долины! Это мог быть только Йововиц. Я еще раз прослушал показания Ставойты. Увидели дым. Зашли в деревню. Обнаружили пожарище. В живых то ли и вправду никого не осталось, то ли добили раненых – тут Ставойта немного юлил.

Вышли из деревни и направились в горы. Наткнулись на солдат Йововица в десяти километрах выше по склону. Те о пожаре ничего не говорили, на расспросы отвечали с неохотой.

– Ну он это! Он, он!

Как же, прах меня побери, негодяй очутился в Раю? Я поднял документы по делу и вновь принялся терзать шевелюру – все спутники Йововица были здесь. Все как один. Мать, жена – тоже тут, но это-то как раз неудивительно. Однако компания палачей, хладнокровно уничтожившая больше полусотни невинных?.. Бред.

Микаэля я, кажется, разбудил. Он вышел из комнаты, подслеповато щурясь и шлепая огромными не по размеру тапочками. Халат на тощей груди распахнулся, и я успел заметить неприятного вида шрамы. Проследив мой взгляд, правозащитник запахнул халат и суховато поинтересовался:

– В чем дело?

– Мне нужно поговорить с этими людьми.

Я протянул ему список. Микаэль даже смотреть не стал.

– Нет. Достаточно и того, что мы дали вам допросить Йововица.

– Но почему?..

– Нет.

Вероятно, я выглядел оглоушенным – по крайней мере, он смягчился: