Боевые асы наркома

– Похоже, – кивнул Буторин, прикидывая, как лучше обойти опасный участок. – Я же вам говорил, что бои идут страшные, немцы подкрепление перебрасывают. Вот и гонят войска, в кулак собирают. Ну, ничего, сунутся, и им мало не покажется.

И тут в воздухе возник странный звук, как будто огромный комар звенел и звенел где-то рядом. Виктор даже не сразу понял, что это. А когда понял, то сердце его наполнилось радостью и восторгом. Из-за леса выскочили два советских истребителя, пронеслись над немецкой колонной и взмыли, уходя в облака. Потом выше и левее пронеслись еще несколько краснозвездных истребителей, видимо, из прикрытия. И вот над деревьями появились знакомые очертания штурмовиков. Оуновцы как завороженные смотрели на разбегавшихся по дороге фашистов. И вот штурмовики встали в воздушную карусель. Один за другим они проносились над дорогой, сбрасывая бомбы, дымными шлейфами неслись реактивные снаряды из-под крыльев самолетов. Рвались бомбы, полыхали огнем развороченные и опрокинутые машины. Дорога и все обочины были усеяны телами убитых фашистов, разбитой техникой, перевернутыми орудиями. На дороге царил ад, штурмовики делали все, что хотели, а немецкой авиации в воздухе не было. Краснозвездные истребители патрулировали под облаками, готовые схватиться с вражескими истребителями, если те появятся.

Около получаса советские самолеты штурмовали колонну. Но вот постепенно стихли звуки авиационных моторов, и на дороге остались лишь горящие машины и танки. И столбы черного дыма поднимались в небо.

Буторин завел мотор машины и заявил:

– Давненько я не получал такого эстетического удовольствия. Смотрел бы и смотрел. Это вам похлеще, чем фильм «Чапаев» с Бабочкиным. Красочное зрелище.

Дорогу миновали в трех километрах южнее, где немцев уже не было. Правда, Буторина больше беспокоило, что мог появиться советский истребитель. Обидно было бы от своего воздушного охотника пострадать. И поэтому он при первой же возможности свернул с шоссе к лесу. По его прикидкам, через лес проскочить можно еще километров на десять, а потом выйти к базе Козореза. Машина хорошо шла по лесной извилистой дороге, но за очередным изгибом Буторин едва успел нажать на тормоз. Поперек дороги лежало дерево. И спилено оно было не так давно. Может быть, неделю назад. Именно спилено, потому что из окна машины Виктор хорошо видел пенек, оставшийся среди травы.

Буторин поспешно включил заднюю передачу, чтобы развернуться, но тут с двух сторон из-за кустов вышли мужчины в гражданской одежде и наставили на машину «шмайссеры» и карабины. Развернуть машину и надавить на газ Буторин явно не успевал. Эти люди сделают из машины решето раньше, чем он сможет тронуться в обратном направлении.

– Никак, заблудились, хлопчики? – спросил один из мужчин, с тронутой сединой бородой. ‒ А ну-ка медленно выходите из машины и руки держите подальше от тела, чтобы мы видели. А то, знаете, нервы слабые, можем и пальнуть.

Буторин медленно открыл дверь машины и вышел на дорогу, держа руки в стороны. Он осмотрелся по сторонам и сделал вывод, что засада устроена грамотно, и сколько там еще человек прячется за ветвями и кустарником, абсолютно непонятно. Он повернул голову и скомандовал своим помощникам:

– Якуба, Бондарь, положите оружие. Думаю, договоримся с хозяевами. Полюбовно.

– Это точно, – согласился бородатый, следя за движениями еще двух человек, выходивших из машины и положивших на траву автоматы.

– Слышь, борода, – обратился к незнакомцу Буторин. – Ты поосторожнее, у нас в машине раненый.

– Здесь тебе не больница, – отрезал мужик и кивнул напарнику: – Обыщи-ка их. А то знаем мы эту публику: то ножик в сапоге, то пистолетик за ремнем.

– Эй, Якуба! – вдруг громко окликнул оуновца один из парней, вышедших из засады. – Ты, что ли? Вот это встреча! Мужики, так это ж свои! Из лисяченских!

– Здорово, Михайло, – обрадовался Якуба. – Ну, вы нас и напугали! Мы уж думали, что партизаны, думали, что на красных нарвались или на полицаев.

Оуновцы принялись обниматься, хлопать друг друга по плечам и по спинам. Оружие, наконец, опустили. Дружба дружбой, а гостей не отпустили, а велели идти в лагерь, пообещав машину сберечь и замаскировать до поры до времени. Пришлось Буторину подчиниться, рассчитывая на то, что Якубу тут знают и договориться удастся. Вот только нести Шелестова надо было осторожно. Оуновцы быстро сообразили, что нужно: срубили две осинки и соорудили носилки, натянув на продольные палки свои плащи и армейские кители.

Когда вся группа вступила на поляну с большим кострищем, видневшимися по краю землянками и коновязью, Буторин опешил. Навстречу ему шел Коган, улыбающийся и довольный.

– Ты здесь? – обрадовался Виктор. – Ну, черт хитрый, ты тут хоть не самый главный? А то, может, и правительство сформировал под шумок? Нет? А мы Максима Андреевича из плена вызволили. Вот везем к себе. Врача бы ему. Ребра вроде бы сломаны, да и так натерпелся он. Я его из подвала достал.

Коган подошел к носилкам, которые опустили на траву, и встал на одно колено. Шелестов открыл глаза и слабым голосом сказал: