Боевые девчонки

На этот раз, когда Агу заканчивает, все сотрясается от страшного грохота.

Они вскидывают винтовки. Из воды, которая плещется где-то в глубине, вырастает громадная колонна, завершающаяся закрытой платформой, похожей на шлем. Платформа окольцована стеклом, сверху и снизу — ржавый металл. С нее ручьями льется вода. Платформа останавливается прямо возле них. Передняя часть открывается, и перед ними рывками расстилается трап. Трап заржавел и истерся, но Онайи и Агу несутся по нему не глядя — на случай, если и этот путь предательски исчезнет.

Агу ищет консоль внутри или что-то еще, что может управлять их спуском, но, прежде чем находит, проход закрывается, отрезая дорогу назад, и камера начинает спускаться в воду.

Стенки трясутся и дребезжат так, что у Онайи стучат зубы. Держаться можно только за поручни по краям. Как только они погружаются в воду, меняется давление.

Камера-контейнер со скрежетом двигается по рельсам. Дергается, застревает на месте, затем начинает подниматься.

Поднявшись совсем немного, останавливается. С помощью Онайи Агу встает, опирается на нее, но уже через короткое мгновение снова приходит в форму. Онайи вытирает кровь под носом, кивает, и с оружием наизготовку они ждут, когда контейнер откроется.

Дверь со скрипом открывается. Вода потоком устремляется внутрь — сразу по щиколотки. О нет. Они не совсем над водой. Дверь заклинивает. В контейнер продолжает заливаться вода, и тут Онайи понимает, что происходит. Рельсы, по которым двигался контейнер, отказали. Если они не выберутся сейчас же, контейнер заполнится водой, слетит с рельсов и затонет.

Она отбрасывает винтовку за спину и шлепает по воде к двери. Вода уже до бедер. Просунув пальцы в щель, она тянет дверь изо всех сил — не поддается. Агу спешит на помощь, и они тянут вместе. Ничего. Уровень воды растет. Уже ей по пояс. Агу едва достает до дна. Они продолжают тянуть.

У Онайи перенапряжены руки, суставы вот-вот треснут. В сознании мелькает картинка: безжизненное тело Агу плавает в воде лицом вниз. Она стискивает зубы, закрывает глаза, но поскальзывается и падает в воду. Вода уже высоко — она уходит с головой. Поднявшись, видит, что Агу по шею в воде. Лицо бесстрастное и твердое. На виске от напряжения пульсирует вена. Его тело на пределе возможностей.

Болезненный разрывающийся звук: провода и шестерни разлетаются в стороны. Агу падает спиной в воду, из разорванной руки хлещет кровь и масло. Онайи тянет мальчика к себе, прижимает лицом к плечу и продолжает изо всех сил тянуть дверь металлической рукой. Я должна его спасти. Я должна его спасти. Я должна его спасти.

Дверь скрипит и наконец отъезжает в сторону.

Обхватив абда одной рукой, Онайи выплывает и находит ближайший выступ. Нащупав опору на краю платформы, чуть не плачет от радости. Заталкивает на нее оглушенного Агу, затем взбирается сама. Вода течет с них ручьями.

Прижимая сломанную руку к груди, Агу пытается сесть, но падает навзничь. Онайи подтягивает его и кладет голову мальчика себе на колени. Прежде чем понимает, что делает, она нежно качает его на руках, пытаясь успокоить. Агу порывается встать, но она укладывает его обратно. Полежи спокойно. Отдохни. Все будет хорошо, проносится у нее в голове. Агу, должно быть, слышит и перестает сопротивляться.

— Моя рука, — шепчет Агу.

Кожа местами разорвана, детали, служившие суставами чуть ниже плеча, отломились. Провода на разрывах перекручены и разорваны.

Онайи тянется за сумкой и понимает, что ее нет. Видимо, соскользнула в контейнере. Она хлопает по карманам и открывает один на жилете, вытаскивает мокрый тюбик «МеТро».

Рука Агу безжизненно свисает, кожа оборвана, внутренние механизмы обнажены. Придерживая его руку своей, Онайи зажимает тюбик зубами и ищет в карманах компактно сложенные инструменты. Умудряется развернуть их во всю длину. Пальцы дрожат. Она закрывает глаза, чтобы унять дрожь. Она никогда раньше не нервничала на поле боя, особенно если речь шла о спасении раненого товарища. Но теперь сердце неистово бьется, и она прикладывает огромное усилие, чтобы прогнать тревогу.

Механизмы в ее руке включились и зажужжали. Она сверлит, припаивает провода, режет, где нужно разрезать, скрепляет повязкой те, что разделились, подсоединяет к микросхемам, закрепляя в обгоревших разъемах, — все то, что она тысячи раз делала с собственной рукой. Закончив, стягивает поврежденную кожу и выдавливает герметик «МеТро» вдоль разрыва. На месте раны остается только рубец. Сама не зная зачем, наклоняется к мальчику и нежно дует ему на лоб. Приходит воспоминание: она поступала так с Айфи, когда та болела лихорадкой в сезон дождей.

Дыхание Агу постепенно восстанавливается. Он смотрит на Онайи снизу вверх. Слабая улыбка появляется на его лице и исчезает. Он садится и пытается сжать руку в кулак. Пальцы либо чуть сгибаются, либо не сгибаются вообще.

— Сестра, — говорит он, указывая куда-то пальцем здоровой руки.

Онайи следит за его взглядом и видит их.