Боевые пловцы

На совещании обсуждались эксперименты, которые предполагалось провести с боевыми пловцами в будущем. Внезапно раздался телефонный звонок — вызвали доктора Уилмона. Оказалось, что у одного из боевых пловцов, находившихся в барокамере, начались судороги. Доктор быстро сделал необходимые указания, и совещание было продолжено. Вскоре снова зазвонил телефон — судороги начались еще у одного пловца. Уилмон повторил свои указания и бросил на Фэйна многозначительный взгляд; в конечном счете это было как раз то, что они хотели выяснить, а именно: сколько времени пловец может выдержать большое давление. Через несколько минут раздался еще один телефонный звонок. Уилмон сделал знак, показывая, что звонят по тому же поводу, и адмирал поспешно прервал совещание. Стало известно, что вид судорожно извивающихся беспомощных пловцов, которых выносили из камеры после испытания, оказывал отрицательное влияние на моральный дух личного состава. После этого по указанию доктора Уилмона таких пловцов держали в одном из изолированных служебных помещений, пока они не приходили в себя.

На человека, у которого в результате кислородного отравления появляются судороги, страшно смотреть. Его конечности извиваются, мускулы лица спазматически дергаются, на губах появляется пена, пульс учащается, дыхание становится тяжелым, через некоторое время тело коченеет, затем снова расслабляется и наступает потеря сознания. Способ лечения очень прост: поднять пострадавшего на поверхность, если он находится под водой, и дать ему подышать воздухом. Через 20–30 минут пострадавший приходит в себя.

Десять пловцов добровольно выразили желание играть роль подопытных морских свинок во время этих испытаний. Целыми часами находились они в барокамере, пока у них не начиналось отравление углекислым газом или кислородом. Доктора из научно-исследовательской лаборатории держали пловцов под тщательным наблюдением, измеряли пульс и дыхание, пока не начиналось спазматическое дергание лицевых мускулов — первый признак приближающейся судороги. Некоторые пловцы перед самым началом кислородного отравления испытывали чувство какой-то легкости и необычайного подъема. Всего лишь через минуту после появления приятного ощущения сердце пловца начинает учащенно биться (пульс часто доходил до 140–150), а легкие — судорожно втягивать воздух.

В барокамере под давлением, соответствующим глубине 20 м, Фэйн продержался дольше других, прежде чем у него начались судороги. Вот что он рассказывает о себе:

«Уверяю вас, что я не испытывал при этом никакой боли. Более того, перед самым началом судорог появилось чувство полного блаженства. Как мне потом сказали, моими последними словами, когда меня спросили по телефону о самочувствии, были: «Я не нуждаюсь в помощи, у меня все в порядке». После этого я ничего не помню. Мне рассказывали, что, когда меня положили на носилки и стали выносить из камеры, я пришел в себя и сказал: «Как это глупо», — и снова потерял сознание. Сам не чувствуешь боли, но становится очень страшно, когда видишь, что происходит с другими.

Но только таким путем можно было узнать, на какую глубину может опускаться пловец, который дышит чистым кислородом, и сколько времени при большом физическом напряжении он может плавать под водой. Полученные нами данные в результате ряда испытаний способствовали тому, что за последующие несколько тысяч человеко-часов тренировок под водой, которые проводились под моим руководством, мы не потеряли ни одного человека; в ряде случаев, однако, мы были очень близки к этому».

Тем временем обучение в водолазной башне шло своим чередом. Пловцы научились входить и выходить через спасательные люки. Они познакомились с последствиями слишком быстрого спуска и слишком быстрого подъема, который вызывал кессонную болезнь. Они научились «двигать ушами», чтобы уравнять давление на барабанную перепонку. Тот, кто не мог выполнить этого простого упражнения или у кого были больные уши, не допускался к тренировкам под водой.

Затем пловцы научились протискиваться в небольшой круглый спасательный люк подводной лодки, где помещались 2 пловца с аквалангами и один подводник для управления механизмами. Когда захлопывались крышки люка и он начинал заполняться водой, всем, кто находился внутри, казалось, что они погребены заживо. И действительно, во время войны экипажи подводных лодок часто предпочитали погибнуть вместе с лодкой, нежели попытаться выйти из нее через спасательный люк.

Все проходившие испытание тщательным образом изучили различные патологические состояния организма подводного пловца: кислородное отравление, отравление углекислым газом, кислородное голодание и кессонная болезнь — самый страшный бич, ибо она поражает без всяких предупредительных симптомов в отличие, например, от кислородного голодания. Кессонная болезнь и отравление азотом не угрожали пловцам, так как плавание в условиях боевой обстановки должно было проходить на сравнительно небольшой глубине, всего до 15 м.