Боевыми курсами. Записки подводника

Ночь была очень тихая. Ярко светили звезды. Подводная лодка стояла без хода. На мостике, кроме меня и комиссара, находились вахтенный командир, лейтенант Егоров, боцман Емельяненко и два наблюдателя. В боевой рубке стоял Голев, готовый в любой момент вынести на мостик прожектор.

Наступило время свечения. Я развернул подводную лодку кормой к предполагаемому ходу катеров, Голев вынес на мостик прожектор и щелкнул выключателем. Яркий белый луч мигом рассек тьму горизонта. Медленно потянулись томительные минуты ожидания.

— Справа по корме силуэты шести катеров! — доложил Емельяненко.

Через несколько секунд я тоже их увидел. Но почему шесть, а не пять, как было указано в боевой директиве? И почему они не дают нам своих позывных, как было оговорено с капитаном 3-го ранга А.П. Ивановым?

— Головной сторожевой катер повернул на нас! — доложил боцман, оторвавшись от бинокля.

Поворот сторожевого катера не остался никем не замеченным: все с тревогой наблюдали за подозрительными силуэтами. Никакого сторожевого катера боевой директивой предусмотрено не было… Сердце почти выпрыгивало из груди от волнения. Что делать? А вдруг это немецкие катера, которые патрулируют этот район? Я решил уклониться от сторожевого катера погружением и приказал всем срочно спуститься вниз.

Весь находящийся на мостике личный состав быстро скатился в центральный пост, вахтенный командир хлопнул бронзовым рубочным люком и заскрежетал тугой кремальерой.

Подводная лодка мучительно медленно уходила под воду. Я, оставшись в боевой рубке вместе с вахтенным командиром, на корпус услышал, как над нами сомкнулись бурлящие волны, и сразу за этим — шум винтов проходящего над головой сторожевого катера. Вибрация от его винтов, казалось, проникала до самых костей. Покружившись над подводной лодкой, катер ушел в сторону берега. Я спустился в центральный пост, где мы еще раз сверились с данными боевой директивы — никакого сторожевого катер не должно было быть.

Выждав немного, я решил всплыть.

Зашипел воздух высокого давления, вытесняя воду из цистерн, подводная лодка, неспешно покачиваясь из стороны в сторону, всплыла в позиционное положение. Мы с боцманом первыми выскочили на мостик. Вокруг не было видно ничего, кроме яркого мерцания звезд в небе. Осмотревшись еще раз, я скомандовал:

— Прожектор на мостик!

Мы снова приступили к свечению.

— Время вышло! — доложил штурман Шепатковский.

Выключив и убрав прожектор, продув цистерны главного балласта, мы под двумя дизелями полным ходом пошли к Ялте.

Все пребывали в полном недоумении. Было совершенно непонятно, что это были за катера, почему они не сигналили, а если над нами прошел противник, то почему не бомбил и куда запропастились наши торпедоносцы? Сплошные вопросы… Неизвестность изводила: дошли наши моряки или нет?

Как выяснилось позже, из-за недостатка топлива часть пути от Новороссийска до Двухъякорной бухты торпедные катера буксировал сторожевой катер, который потом ждал их у берега. Уточнив по нашему прожектору свое место, они выполнили боевую задачу и вместе с катером вернулись на базу…

Когда Двухъякорная бухта осталась позади, холодный луч мощного прожектора внезапно врезался в черное небо, разом погасившее все звезды под напором рукотворного светила. С первым лучом скрестился второй, третий… Потом все они начали метаться по небосводу, догоняя и перекрещивая друг друга. Десятки трассирующих нитей от зенитных автоматов цветасто вплелись в эту отнюдь не праздничную иллюминацию. Зачастили зенитные орудия; ослепительные салютики разрывающихся зенитных снарядов быстро превращались в облачка дыма, подсвечиваемые соседними разрывами и красочными фонариками повисших над бухтой САБ[24]. Вслед за ними звучно и ярко обозначились последовательные разрывы авиационных бомб на побережье и в акватории бухты.

Мы поняли, что не напрасна была наша работа: в строго назначенное время флотская авиация ударила по обнаруженному нами скоплению кораблей и судов в Двухъякорной бухте.

Две первые боевые задачи мы выполнили, теперь курс на Ялту!

К Ялте мы подошли в утренних сумерках. По-прежнему стоял полный штиль, и только от форштевня подводной лодки, шедшей полным ходом, по морской равнине расходились пенящиеся усы.

Вот она, Ялта, — источник радости и здоровья, край благоухающих садов и золотых пляжей, сокровищница неповторимых памятников древней культуры разных времен и многих народов. К счастью, война не сильно сказалась на ее красоте. На ярком фоне субтропической зелени сказочно белели корпуса уцелевших санаториев и домов отдыха. Да и на пляже, как в мирное время, расположилось много людей. Но кто это? Неужели фашисты, посчитав себя находящимися в глубоком тылу, без страха загорали на берегу нашей, нашей здравницы?… Горькая обида захлестнула сердце. Как же так? Но ничего, они обязательно поплатятся за свою бесцеремонность.