Боевыми курсами. Записки подводника

Подводная лодка полным ходом ринулась вперед, в торпедную атаку. Это была первая боевая торпедная атака для всего экипажа, в том числе и для меня, как командира подводной лодки. Что говорить, волновались все, и каждый по-своему…

В первом отсеке торпедисты Неронов и Ванин быстро готовили носовые торпедные аппараты к выстрелу, а минер Егоров устанавливал на торпедах исходные данные, получаемые из центрального поста, действуя стремительно и уверенно.

Атаковать нужно было как можно скорее, курсовой угол транспорта был большим — близким к критическому. Торпедная атака, как правило, длится минуты, очень трудные минуты волнующего ожидания торпедного залпа. И чем ближе противник, тем сильнее нарастает внутреннее напряжение. Благоприятный момент для торпедного залпа приближался…

Торпедная атака действительно оказалась «вдогонку», расчетный угол встречи торпеды с целью составлял около 120 градусов правого борта. Мы выпустили две торпеды. Подводная лодка слегка вздрогнула. Строго выдерживая заданное углубление, торпеды мчались к цели…

После выстрела я не опускал перископ и беспрерывно следил за ходом торпед, которые, вспенивая морскую гладь, оставляли за собой на зеркальной поверхности два отчетливых расходящихся следа. Однако, к великому огорчению, они прошли мимо. Видимо, скорость транспорта оказалась больше расчетной, и торпеды прошли позади его кормы, скрывшись за кильватерной струей. А транспорт, сильно задымив, вошел в Ялтинский порт.

До берега было недалеко, и торпеды, пройдя позади транспорта, должны были удариться о береговую черту в районе пляжа. Но, к своему удивлению, взрыва я не увидел, впрочем, акустик тоже не услышал взрыва, который должен был передаться на корпус. Однако на пляже началась страшная суматоха, вся отдыхающая свора засуетилась, забегала, кое-где даже засверкали единичные вспышки выстрелов автоматического оружия…

Десятилетие спустя наша первая торпедная атака нашла отражение в книге офицера итальянского военно-морского флота В. Боргезе, как раз в то время оказавшегося на ялтинском пляже. Вот что он писал:

«21 сентября. Русская подводная лодка выпустила две торпеды по входящему в порт конвою. Торпеды прошли мимо цели и взорвались у самого берега.

Массарини и Куджа, которые загорали в это время в нескольких десятках метров от места взрыва, были засыпаны землей — к счастью, они отделались легкими ссадинами, в то время как рядом с ними было убито пять немцев. Впоследствии нелегко было убедить их в том, что они были торпедированы, а не подверглись воздушной бомбардировке».

Вот, оказывается, как окончилась наша первая торпедная атака — высшее напряжение моральных и духовных сил, как для командира, так и для всего экипажа подводной лодки.

Первая боевая торпедная атака… Пожалуй, нет такого командира, который мог бы заставить себя не волноваться в ожидании столь серьезного и ответственного момента. Нетрудно представить себе и мое состояние. Для меня, молодого командира, эта первая атака была не просто очередным боевым эпизодом, а своеобразным мерилом командирской зрелости. Как тут не взволноваться?

Внешне я держался спокойно, невозмутимо наблюдал за целью и хладнокровно отдавал приказы, а самому казалось, что слишком медлю, слишком долго держу поднятым перископ…

Тяжело, очень тяжело было сознавать, что мимо нас безнаказанно прошел немецкий транспорт. Хорошо понимая свои личные ошибки, я долго не мог успокоиться…

Основных ошибок было две: первая — в определении скорости цели; вторая — в режиме использования перископа.

Не обнаружив на фоне берега кораблей охранения и решив, что транспорт идет один, я, видимо, излишне долго смотрел в перископ, уточняя обстановку, чем облегчил атаку противолодочных сил. Поэтому, когда мы отошли от Ялты и подводная лодка легла на обратный курс, до нас донеслись звуки разрывов глубинных бомб. Немецкие противолодочные корабли настигли нас в море и бомбили сериями по несколько бомб. Разрывы все приближались. И вот, наконец, они добрались до нас. Со звоном полопались электрические лампочки, вырубились батарейные автоматы, через захлопки правого дизеля в дизельный отсек стала поступать забортная вода. Невзирая на поломки, течь, сумрак аварийного освещения и пугающий грохот, личный состав сохранял полное спокойствие и быстро устранял выявленные повреждения.

Приведу цитату из письма ко мне бывшего старшего рулевого Федора Акимовича Мамцева, который так описал свое состояние во время этой бомбежки:

«…Помню наивность всего нашего экипажа после первой… атаки под Ялтой. Вышли в атаку, торпедировали, утопили, поторжествовали и, выходя из Ялтинского залива на перископной глубине, продолжили свой завтрак. Вскоре началась невероятная бомбежка, и пищу, которая находилась у меня во рту в начале бомбежки, я проглотил только после ее окончания».

Немцы упорно преследовали подводную лодку на протяжении нескольких часов, не жалели ни глубинных бомб, ни кораблей, ни времени. Наконец нам удалось оторваться от них и с наступлением вечерних сумерек всплыть в надводное положение.