Бог, которого люблю

Когда вернулся в Америку и стал записывать свои впечатления от поездки, всё время задавал себе вопрос, что было бы, если бы тогда, давно, когда только уверовал и стал свидетельствовать всем друзьям о Христе, что было бы, если мы с Сашей пришли к Женьке, если бы Саша сказал ему слова Истины? Может быть, Женьку не постигла такая страшная участь. Что же помешало мне прийти к нему? Не та ли, глубоко поселившаяся во мне обида, что за долгие годы, пока был в лагере, он ни разу не написал мне письмо, ни разу не зашёл к моим родителям спросить обо мне. А когда случайно встретились с ним в троллейбусе, он просто не захотел со мной разговаривать.

Размышляя обо всём, открыл для себя: а ведь окна Саши Божьего и Женьки, когда он жил ещё в Лосинке, а Саша был ребёнком – находились через улицу, на расстоянии двадцати пяти метров. Скажи мне Женька тогда, в троллейбусе хоть одно приветливое слово, скорее всего я сразу же забыл все свои обиды. Наверное, к одному из первых привёл к нему Сашу, кудрявого мальчишку, которого он наверняка не однажды видел. И может быть, слова, услышанные им от Саши, помогли ему увидеть дверь в другой мир, привели к покаянию.

Какая же тонкая черта между жизнью и смертью. Одно участливое письмо, одно доброе слово, одна забытая обида.

Не прости я когда-то Валентину украденный у меня бабушкин крест, сохрани обиду, поссорься с ним – он не познакомил бы меня с Володей, я не попал бы в круг его друзей, не узнал бы Сашу. Моя жизнь могла стать совсем иной…

С Валентином, когда был в России, к сожалению, встретиться не удалось. По справочной узнал его адрес, но дома его не было, соседи сказали, он на даче. Оставил для него записку и телефон моей сестры. Созвонились же, только когда я вернулся в Америку.

Валентин своею жизнью был доволен. У него семья – жена и сын. Когда стали вспоминать нашу молодость, спросил его:

– Ну, а как у тебя обстоят дела с алкоголем?

– Да вот, – усмехнулся он, – бутылка коньяка стоит в холодильнике уже почти год, никак осилить не можем…

Спросил Валентина и о его закадычном друге Андрее, который когда-то помогал мне сдавать экзамены в педагогическом институте.

– Он просто сгинул, – вздохнул Валентин. – Вот уже лет двенадцать о нём ни слуху, ни духу. Боюсь и разыскивать. Наверное, уже и в живых нет. Последнее время он страшно пил.

Я благодарю Господа за то, что Он дал желание и возможность проследить жизнь близких мне людей, положил на сердце рассказать им о том, каким Он мне открылся.

В последние годы часто размышлял, как было бы хорошо собрать всех, о ком написал, хотя бы тех, кто имеет возможность приехать.

Если читатель помнит начало моего повествования, то когда-то, данным давно, ещё в советской России, четверо друзей дали друг другу слово – обязательно однажды встретиться там, на Западе, если им удастся вырваться из Советского союза. Этими друзьями были Володя, Марик, его брат Пётр и я. Мы были молоды, полны энергии и уверены, что всё, о чём мечтаем, произойдёт быстро, и нас ждёт удача и успех.

В реальности, чтобы мечта осуществилась, хотя бы отчасти, понадобилось почти сорок лет.

Мы встретились в Америке в январе 2007, в канун моего шестидесятилетия… Правда, без Пети. Он страдал диабетом, и умер в далёкой Австралии в пятьдесят восемь лет.

Марик уже год, как был на пенсии. За семнадцать лет жизни в Израиле он издал несколько своих книг, давным-давно стал дедом.

Много раз думал: когда все друзья и близкие соберутся на моё шестидесятилетие, я должен сказать им что-то особенное, и так, как никогда раньше не говорил. Может, даже не упоминая имени Господа, но так, чтобы Он Сам явил Себя всем.

Потом решил – не буду обдумывать заранее. Господь, как это уже не раз бывало в моей жизни, всё усмотрит.

В день рождения, когда мы уже собирались уезжать в ресторан, заглянул в комнату Марика и увидел, он что-то пишет.

– Э, не смотри, пожалуйста, – перевернул он исписанный лист.

– Да ты никак, поздравительный стих мне сочиняешь, – догадался я, и тут же изумлённо спросил: – Неужели ты так просто на ходу всё сейчас напишешь?

– Ну, нет, – ответил он. – Я с утра гулял по Манхеттену, там, в общем, всё и сложилось. Вот теперь записываю.

В ресторане, после первых поздравлений, Марик прочёл своё стихотворение.

Только на следующий день, когда наедине с самим собой прочёл стихи, до меня дошло: Господь всё усмотрел. Я же вчера начисто забыл о своём намерении что-то говорить – будто кто-то вынул из моего сознания эту мысль. А Марик, хоть стихотворение посвящалось мне, обратился в нём ко всем присутствующим.

Вот эти стихи:

Дорога к золоту проста –

Кто в одиночестве, кто стаей

Ползут по ней, не замечая,

Неопалимого куста.

И вдруг один сошёл с тропы.

Как будто глас печальный свыше

Уставшим сердцем он услышал

И тихо вышел из толпы.

И слушать стал он… Как судьба

Над ним, тревожно и устало

Не громом, шёпотом звучала:

«О, пожалей же ты себя…

Ужели праздником души

Навеки станет бег за благом.

Скрываться, лгать, ругаться матом

И пересчитывать гроши?

Ужель, глупа так и пуста

Твоя судьба под этим небом,

Что ты исчезнешь, будто не был,

Как исчезает суета?