Бог не играет в кости

Проходят долгие минуты. Я вижу, как Валерия подходит к невысокому худощавому парню с волосами, стянутыми в крысиный хвостик, и что-то говорит ему. Тот цинично усмехается в ответ и поворачивается к ней спиной. Это он сделал напрасно, ибо Валерия размахивается и с силой всаживает ему в спину шприц. Ну конечно же! У нее же полная сумка лекарств и шприцов из-за Яны. Только зачем она это сделала?

Парень пытается выдернуть иглу, но рука лишь слегка касается цилиндра. Парень неловко топчется на месте и оседает на пол. Люди расступаются, и на полу остается распростертое тело, над которым с белым, как мел, лицом стоит Валерия.

В зале воцаряется звенящая тишина. Откуда-то выскакивает Егор и бросается к ним. Он быстро наклоняется, прикладывает руку с шее упавшего, затем медленно поднимается, закаменев лицом.

Я оставляю девочку и подхожу к телу.

— Еще жив, — бросает Егор мне и поворачивается к Валерии:

— Песец смердящий, что ты ему вколола?!

Валерия все такая же бледная молча стоит над распростертым телом. Похоже, она никого не слышит.

— Лера, что ты ему вколола? — рявкает Егор, тряся ее плечи.

— То же, что и он Давиду, — шепчет она.

И тут раздаются хлопки, за которыми следует звонкий детский голосок:

— Браво, Валерия Александровна. Я же говорила, что вы найдете и обязательно накажете виновных.

Отталкивая меня, к телу бросается полный, с обширной лысиной и глазами навыкате старик. С трудом нагибаясь, он приподнимает голову парня.

— Николя… — бормочет старик.

И тут раздается спокойный голос.

— Вставай и объясни.

Снежная королева.

Величавой походкой она направляется к лежащему парню и проводит рукой по его лицу и груди. Тот со стоном шевелится, переворачивается на бок и с трудом встает на четвереньки. Затем с помощью старика, шатаясь, поднимается на ноги.

— Я убил семерых футболистов красных, — еле слышно шепчет он, понуро глядя себе под ноги и не решаясь поднять глаза на свою повелительницу. — Мы думали, что «верхние» уничтожили нашу команду.

— Ты знал о договоре? — спрашивает королева.

— Я хотел, чтобы мы выиграли, — бормочет он. — Вы не могли ничего предпринять, так как были связаны договором, но мы… Мы старались ради нашей победы!..

Парень, наконец, отважился бросить на королеву взгляд полный надежды и сомнений, однако раскаяния там не было.

— Знал?

Вопрос звучит как удар хлыста.

— Да.

— Уходи.

Он дергается как от пощечины и бледнеет еще больше.

— Сжальтесь, умоляю, — стонет старик.

— Уходи, — повторяет королева.

Парень, опустив голову, направляется к выходу. Все расступаются перед ним, давая дорогу, как будто бы идет прокаженный.

Снежная королева переводит задумчивый взгляд на Валерию. Я вижу, как напрягся Егор, и судорожно соображаю, что надо как-то напомнить королеве о данном обещании, но не успеваю ничего сказать. Валерия вдруг выходит из ступора, срывается с места и бросается к девочке, которая медленно оседает на пол, заливая хлынувшей из носа кровью светлую кофточку.

XX

Яна лежала на большой двуспальной кровати. Для нас с Егором оставалась гостиная, откуда через приоткрытую дверь виднелась спальня, где Валерия хлопотала вокруг девочки. Стерильная, безликая обстановка квартиры говорила о том, что в ней долгое время никто не жил. Но здесь нашлось все необходимое, чтобы мы смогли протянуть до вечера — до начала матча.

В эту квартиру нас привез Егор. Новый район на берегу Невы с видом на серую тарелку стадиона, плотные ряды многоквартирных высоток-близнецов, в которых никто никого не знает. Как же теперь стало удобно шпионам с их конспиративными квартирами, подумалось мне, можно не опасаться, что какая-то бдительная бабуся из старожилов «сдаст» подозрительного новичка.

В больницу мы не поехали. Так решила самая Яна, и Валерия ее поддержала.

— Бесполезно, — грустно сказала доктор. — Госпитализация ничего не даст. Купировать приступы и поддержать организм я могу где угодно, препараты и инструменты у меня всегда под рукой. Малышке нужно просто немного полежать в спокойной обстановке.

Валерия по-прежнему называла Яну зайкой и малышкой, хотя для меня уже было ясно, кто нас… вернее, кого мы сопровождаем. Она прикрыла за собой дверь спальни и села за стол рядом с нами.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — обращается Егор к нашему доктору.

Видно, что он все еще зол на нее. На меня. На иерофантов.

— Я вспомнила этого парня.

— И что?

Валерия смотрит на нас своими глазищами подбитой лани и слова, уже готовые сорваться языка, застревают у меня в горле. Она грустно вздыхает и начинает рассказывать.