Бог не играет в кости

— Одна.

— И почему я тебе не верю, — медленно процедила она, пристально глядя мне в глаза. И это был не вопрос.

Я пожала плечами.

Оставалась надежда на Рэналфа. Что шотландец не только найдет пленников и поймет, что я попалась, но и сумеет выбраться с острова, а значит, сможет вызвать подмогу. Но надеждам моим суждено было рассыпаться карточным домиком. Где-то в недрах подвала раздался шум, а спустя некоторое время показался Киран со связанными за спиной руками. Выглядел он не лучшим образом — по виску струится кровь, куртка разорвана.

Рэналфа усадили в дальний от меня угол. Он виновато взглянул на меня и отвернулся. Вновь сникли и футболисты. В подвале повисла тишина.

Ко мне подошел Алекс, молча уселся на пол рядом и виновато скосил глаза на мои стянутые руки.

— Простите нас, но пока мы не может отпустить ни вас, ни вашего друга. Зря вы вмешались. Мы никому не хотели причинить вреда. И я надеюсь, что так и будет до самого конца.

— Уже причинили.

Он недоуменно посмотрел на меня.

— Разве похищение почти сорока человек, имитация авиакатастрофы — это не вред?

— Нет, если на кону стоит судьба человечества, — сказал он уверенно. — Если бы вы могли изменить жизнь целой планеты к лучшему, разве вы стали бы думать о неудобствах нескольких человек?

Я чуть не застонала. О, сколько пафоса! Сколько юношеского максимализма! Хотя кто в шестнадцать лет не хотел перевернуть мир? Хотели все, не у всех была точка опоры. Только объяснять это мальчишке бесполезно. Никакие секретные документы, никакие тайны правительств, скрытые от народа или, наоборот, вывернутые на всеобщее обозрение, не изменят нашу действительность. Это понимание приходит лишь с годами, набитыми шишками и пережитыми разочарованиями.

— Судьба человечества? — хмыкнула я. — Ну-ну, расскажи-ка мне, что стоит на кону?

— Вы и сами знаете, иначе не сидели бы здесь, — совсем по-детски огрызнулся он.

— Ну, я-то, как и мой партнер, здесь сидим потому, что у нас работа такая. А вот почему страдают молодые ребята, футболисты? Вам нужны документы? Так вот они, — я кивнула на стоящий рядом с дремлющим Мударрой кейс. — Берите и документы, и их владельца в придачу, но отпустите всех остальных.

Парень удивленно уставился на меня.

— Какие еще документы? — удивленно спросил он.

Теперь и я перестала понимать, что здесь происходит. Я уже почти собралась с мыслями, чтобы задать следующий вопрос, но меня остановили звуки выстрелов. Я почувствовала, как напрягся Алекс. Он внимательно вслушивался, но больше никто не стрелял, потом перевел взгляд на меня.

— С вами еще кто-то был?

Я уже открыла рот, чтобы сказать «нет», но из глубин подвала послышались тяжелые мужские шаги, и в помещении появился Холланд.

Алекс поднялся на ноги, лицо его исказили сложные чувства. Ненависть, глубокое разочарование, детская обида. Целая смесь эмоций, сменяя одна другую, пронеслась на его лице.

— К-как вы м-могли? — с трудом выговорил он.

Эти слова были адресованы мне. Губы его дрожали, заикался он сильнее обычного.

— Мне к-казалось, в-вы х-хорошой человек, в-вы на нашей стороне, а в-вы с ними, — и он вновь перевел полный ненависти взгляд на Холланда.

Так смотрят на кровного врага.

Холланд тоже, не отрываясь, смотрел на Алекса. Глаза его удивленно расширились, и я почти видела, как в мозгу англичанина кипит нешуточная работа, складывающая мозаику разрозненных событий в единую целостную картину. И хотя этот процесс занял всего пару секунд, мне показалось, что длился он целую вечность. Затем британец изумленно пробормотал «так вот кто за всем этим стоит!», лицо его при этом тоже скривилось, словно он усмирял сильные эмоции, как будто бы сдерживал рвущиеся наружу слезы и одновременно очень сильно хотел улыбнуться. Быстрым шагом он направился к мальчику. Я решила, что сейчас он его ударит, но Холланд заключил парня в крепкие объятия. Алекс безуспешно попытался вырваться. Они так и остались стоять, прижавшись друг к другу, под недоумевающие взгляды присутствующих.

Наконец, Холланд отстранился от парня, оглядел его и сказал:

— Как же давно я мечтал об этом.

Алекс молчал. Он был ошеломлен. Настолько, что больше не пытался избавиться от крепких объятий незнакомого мужчины. Его взгляд блуждал по комнате и остановился на мне.

— Это твой отец, — тихо сказала я, вспомнив разговор в аэропорту.

— Да, — подтвердил Холланд. — Ты мой сын, и теперь я тебя никуда не отпущу.

Он с сожалением отстранился от Алекса и направился в мою сторону. Резким движением перерезал пластик и освободил мои руки.

Пока я наблюдала сцену в духе индийских мелодрам, в помещении многое изменилось. Люди, пришедшие вместе с Холландом, освобождали пленников. А наши тюремщики, наоборот, были связаны и разоружены.

— Как вы здесь оказались? Вы следили за мной? — спросила я Холланда, растирая запястье.