Бог. Новые ответы у границ разума

Возможно, самый простой способ определить это различие состоит в том, чтобы сказать, что великие метафизические традиции склонны мыслить бытие (и это правильно) в терминах силы или власти (power) и поэтому склонны рассматривать атрибуты (что тоже правильно) не только как абстрактные свойства, иллюстрируемые на конкретном примере, но как различные конкретные способы, которыми эта сила выражается или воплощается. Это не такая уж и сложная идея. Актуальное бытие (не утверждение, что какое-то понятие имеет хотя бы один экземпляр где-нибудь, а скорее реальная актуальность какой-то конкретной вещи среди других конкретных вещей) есть фактическая сила вещи действовать и испытывать воздействие. Когда мы говорим, например, что Сократ действительно существовал, мы говорим, что он, в отличие от какого-то чисто воображаемого Сократа, созданного коллективными галлюцинациями Платона, Ксенофонта и Аристофана, действительно имел силу действовать и подвергаться воздействию: стоять босиком часами на фракийском снегу, совершать подвиги героизма в Потидее и Делиуме, спорить с Ксантиппой, сопротивляться сексуальным домогательствам Алкивиада, советоваться с Диотимой и поднести чашу с цикутой к своим губам. Бытие (being) есть действительность, и все реальные существа (beings) участвуют в этой действительности различными способами и в разной степени. Самый низкий уровень существования, который присущ всем конечным предметам, песчинкам не меньше, чем мужчинам и женщинам, уже есть первое наделение этой силой, этим динамическим сочетанием активности и пассивности; и все способности, присущие конечным вещам, суть развития и выражения этой действительности. В творениях, поскольку они являются конечными, составными, ограниченными и изменяемыми, акт бытия реализуется во множестве атрибутов; например в людях, мудрость и сила отличаются друг от друга, часто с трагическими последствиями (хотя, возможно, чем более чисто они выражаются людьми, тем более неотличимыми друг от друга становятся). Однако Бог, по крайней мере классически понимаемый Бог, – это безграничная полнота всей действительности, в которой нет таких различий; Он – единственный бесконечный источник, в котором эта сила всегда совершенно реализуется в своем истинном единстве и из которого эта сила изливается в конечные вещи. Мы, конечно, из-за наших ограничений, должны думать о Нем с помощью множества понятий, таких как абсолютное бытие, всеведение, всемогущество, совершенное блаженство и т. д.; но в себе самом Он превосходит всякую множественность, все ограничения в едином совершенно избыточном акте бытия.

По крайней мере именно это и подразумевается под схоластическим обозначением реальности Бога как «более превосходящей» (eminent) нашу, или как «сверхпревосходящую» (supereminent): это означает, что в Нем все то, что есть мы, присутствует более высоким, полным, чистым и безграничным образом и что Он дарует все, что есть мы, нам от бесконечной полноты своего бытия, сознания и блаженства. Это также означает, что чем к большему количеству реальных атрибутов причастна данная тварная вещь, тем полнее будет выражение данной вещью этой дарованной ей действительности. Камень способен воздействовать и испытывать воздействие, но насекомое имеет гораздо больший диапазон сил воздействия, а разумное животное обладает неизмеримо более разнообразными и совершенными свойствами (особенно творческими силами); следовательно, в разумном тварном существе сила бытия развертывается более полно как в добре, так и во зле, чем в вещах, лишенных сознания и разума. Если нам нужна метафора для этой онтологии, можно представить себе бесконечную реальность Бога как чистый белый свет, который содержит полный видимый спектр в его простом единстве, а затем представить конечные сущности творений как призмы, которые могут уловить этот свет только благодаря своей «фасеточной» конечности, тем самым уменьшая его и преломляя его в множественность. Конечно, это недостаточная метафора, особенно потому, что призмы существуют отдельно от света, тогда как конечные сущности всегда зависят от того бытия, которое они получают и, так сказать, модулируют. Другой, весьма традиционный, способ постановки этого вопроса состоит в том, что сотворенные вещи существуют посредством дробления: то есть они суть конечные и несколько диффузные выражения бесконечной и неделимой реальности, а их отдельные сущности – это просто особые предельности, благодатно установленные для беспредельной силы бытия, которая изливается от Бога, особые определенные режимы, в которых Бог снисходит, чтобы поделиться своей бесконечно экспрессивной полнотой. Или еще одна очень освященная веками метафора: Бог – это бесконечный «океан бытия», в то время как творения – это конечные сосуды, содержащие существование лишь в ограниченной степени.