Бог. Новые ответы у границ разума

Однако этот аргумент ошибочен. Даже если считать само собой разумеющимся, что стандартная копенгагенская интерпретация квантовой физики правильна и что в квантовой сфере нет детерминистических «скрытых переменных», и что такие гипотезы, как, например, гипотезы Дэвида Бома о полностью детерминированном кванте, действительно правдоподобны (кто может сказать?), все же пример непредсказуемых квантовых событий здесь не подходит. Возможно, бывает, что такие события не происходят полностью детерминистически, в результате какой-то механистической действующей силы, но это не означает, что они не причинены в полном смысле слова. Только догматические материалисты полагают, что в любом случае всякая причинность механического порядка, ведь такова их метафизика, и поэтому квантовая неопределенность должна быть гораздо более серьезным испытанием для их совести, чем для совести классических теистов. Такая неопределенность, безусловно, никоим образом не ставит под сомнение принцип онтологической контингентности. Даже самый пылкий материалист должен, по крайней мере, признать, что квантовые частицы и функции не являются причинно независимыми в окончательном смысле; они не возникают буквально из небытия. Радиоактивный распад, например, все еще должен происходить внутри радиоактивного материала и в физической области, регулируемой математически описываемыми законами. И все, что происходит в квантовом поле или вакууме, зависит от этого поля или вакуума (а этот вакуум, как известно, не есть ничто). И вся физическая реальность контингентна, то есть зависит от некоей причины бытия как такового, поскольку существование – это не внутреннее физическое свойство и поскольку никакая физическая реальность не является логически необходимой.

Однако сегодняшние более изобретательные скептики не пытаются найти какое-то конкретное исключение из универсального правила причинности, так как понимают, что то, что может считаться исключением, всегда будет заранее определяться теми или иными метафизическими предрассудками. Они пытаются просто утверждать, что сама предпосылка, будто в принципе есть ответ на каждый вопрос относительно причин или обоснований вещей, может быть ложной. Это, безусловно, более перспективная стратегия, хотя и уклончивого характера; однако она не из тех, что могут преуспеть. Одна из проблем, «наводящих порчу» практически на все аргументы такого рода, в том, что они подразумевают случайное слияние двух тесно взаимосвязанных, но тем не менее различных принципов: принципа причинности – все, что не имеет причины своего существования в себе должно иметь причину в чем-то за пределами себя – и принципа достаточного основания – любое истинное суждение должно иметь какое-то достаточное объяснение, почему оно верно (это, по крайней мере, самый простой способ его сформулировать). Второй принцип в некотором смысле предполагает первый, поскольку утверждение о событии или существовании какого-либо объекта, как правило, может быть объяснено главным образом ссылкой на причину этого события или объекта. Но нужно помнить, что суждения могут быть истинными по-разному, в зависимости от их формы и содержания, и что суждения не вызваны какой-то причиной (not «caused») в качестве истинных, даже если они истинны потому, что точно описывают, как что-то было вызвано какой-то причиной. Это важно, потому что многие философы готовы согласиться с тем, что аргумент от контингентности действительно удачен, если на самом деле принцип достаточного основания верен, но затем они заявляют, что этот принцип на самом деле ложен: мол, не все можно объяснить.[54]