Бог. Новые ответы у границ разума

В самом деле идти больше некуда. Тем не менее проект «натурализации сознания» будет продолжаться до тех пор, пока не появится хотя бы проблеск надежды свести качественное различие между материальными и психическими событиями к количественному различию между разными видами физической причинности. История современной интеллектуальной догмы диктует, что так и должно случиться. Дэниел Деннетт, для которого, как и для большинства позднемодерновых философов сознания, единственные открытые варианты суть материализм и картезианский дуализм, занимается такими вопросами, как репрезентация, предлагая «гомункулярную декомпозицию» нашей обычной картины единого интенционального сознания во множество разрозненных, но интегрированных сенсорных, неврологических и селективных систем. Вместо одного блестящего и вездесущего декартовского гомункула, сидящего в центре Я, возможно, существует множество довольно глупых и минимально компетентных гомункулов, которых эволюционная история собрала в чрезвычайно сложную конфедерацию с функциями, во многом сотрудничающими друг с другом, но по-прежнему размытыми. Вместо единого интенционального свершения репрезентации наше познание мира, возможно, состоит в большом количестве информационных состояний, которые никогда не разрешаются в единой репрезентации и не располагаются в каком-либо одном месте в мозгу, но вместо этого перетекают одно в другое и видоизменяют друг друга несколько неряшливо. Такова, во всяком случае, «модель множественных проектов» сознания у Деннетта: внутри нет не только уникального и неделимого духовного субъекта – нет души – но и нет какой-то центральной диспетчерской в мозгу, какого-то «картезианского театра», где ум наслаждался бы полностью скомпонованным зрелищем репрезентированного мира. Скорее, данные поступают в мозг различными способами, не совсем согласованными и не синхронными друг с другом, в непрерывном потоке смещающихся и не совсем согласованных «проектов» реальности. А из множественности и общности мозговой деятельности мы можем заключить, как предполагает Деннетт, что нет единого локуса сознания и поэтому вообще нет такого понятия, как субъективное сознание или какая-то реальная интенциональность; есть только иллюзия сознания, как своего рода последействие, производимое разнообразной физической и функциональной механикой тела и мозга.

Если этот последний ход кажется несколько нелогичным… что ж, он именно таков. Сама мысль, что модель «множественных проектов» имеет какое-либо отношение к «вопросу» о том, существует ли субъективное сознание на самом деле, – что, опять же, вообще не является вопросом, потому что субъективное сознание есть несомненная изначальная данность, отрицание которой просто бессмысленно – это только смешение разных вопросов. Ошибочно полагать, будто вполне очевидная реальность, в которой мозг обрабатывает ощущения и восприятия через несколько различных аспектов своего аппарата, не всегда идеально гармонирующих друг с другом, дает нам право отрицать реальность сознания, в котором эти ощущения и восприятия – во всех их соединениях и разобщениях – переживаются в единой перспективе. Мы знаем и всегда знали, что чувства и наши способы восприятия и суждения многочисленны и иногда смешиваются; но это не означает, что до сих пор не существует единой субъективности, в которой непрерывности и прерывности восприятия интегрированы в единое сознание. Глаз может видеть что-то на большом расстоянии задолго до того, как это услышит ухо, но это не значит, что нет отдельного Я, в котором два восприятия объединены в непрерывное представление. Единство интенциональной субъективности не зависит от совершенной синхронности чувств; но признание отсутствия такой синхронности или признание чего-либо еще в этом отношении, безусловно, зависит от единства интенциональной субъективности. В самом деле, если Деннетт прав насчет того, насколько диффузно распределены все рецептивные и дифференцирующие способности мозга, то он предоставил мощный аргумент в пользу реальности нематериальной души. Ведь пространственно расширенные и механически множественные операции мозга как физической структуры явно не могут объяснить существование единства сознания. И все же, при всем этом, сознание – очень реально, во всей своей интенциональности и в единстве, как убеждаемся вне всякого сомнения, когда мы участвуем в таких интенциональных действиях, как обрезка изгородей или написание книг, отрицающих реальность сознания. Где же тогда, если не в мозгу, находится этот фокус перспективы?