Бог Войны

Я перевожу взгляд на ее лицо, которое стало пастозно-белым из-за того, что она чуть не умерла от страха. Ее блестящие светлые волосы спадают на спину волнами, и, как всегда, она слегка встряхивает ими, прежде чем провести по ним пальцами, а затем затягивает в импровизированный пучок, как всегда, когда она готова начать что-то делать.

Это мелочи. Подбородок, легкое движение бедер, чертов способ, которым она завязывает волосы.

И все же этих мелочей достаточно, чтобы доказать, что она здесь. Прямо напротив меня.

Не у подножия лестницы.

Не в луже крови.

Не мертвая.

— Я буду собираться, — говорит она без эмоций.

— Ты собираешься вернуться с ним? — шепчет Ариэлла. — Но зачем? Я могу отвезти тебя домой.

Прежде чем я успеваю поправить, что дом Авы теперь мой дом — не то чтобы она признала это вслух, — она отмахивается от Ариэллы.

— В этом нет необходимости.

Мне не нравится нотка в ее голосе. Это не смирение с судьбой. Это намерение бороться с ней до самого конца.

Ирония.

Я сопротивляюсь желанию улыбнуться. Впрочем, я никогда не любил Аву за ее кротость. В моей жизни было слишком много слабохарактерных людей. Это освежает, когда тебе предлагают бороться.

На каждом шагу.

За каждое слово.

Да, иногда я подумываю о том, чтобы свернуть ей шею, но эта шея слишком красива, чтобы ее ломать.

Словно почувствовав мой убийственный взгляд, она поднимает голову и сужает глаза.

По всем признакам, Ава — влажная мечта любого мужчины. Она обладает модельной внешностью, но при этом может сойти за невинную соседскую девочку. Губы в виде бутона розы ее любимого розового цвета. Большие, навязчивые голубые глаза, которые могут сравниться с глубинами Северного моря и пустотой неба во время затмения. Тело, созданное для секса. И отношение, из-за которого ее могут убить — и уже убивали бесчисленное количество раз.

Пользуясь случаем, хочу поаплодировать своей безупречной решимости держать эту милую головку на месте все это время.

Чтобы оставаться спокойным в ее провоцирующем присутствии, требуется огромный контроль и самодисциплина.

Хотя, если честно, прошло уже много времени с тех пор, как она потеряла свою искру, так что ее возвращение — долгожданная перемена.

Пока что.

Она положила руку на бедро.

— Не позволишь мне уединиться?

— Между женатыми парами не бывает уединения.

— Да, может, это твоя версия, но точно не моя. Уходи.

Что там было насчет аплодисментов моей решимости? Ах да, я же не могу убить свою жену. Это уголовное преступление почти во всех странах, насколько я знаю.

— У тебя есть пятнадцать минут.

— Я даже макияж не успею сделать за пятнадцать минут!

— Пятнадцать, Ава, — я закрываю дверь, пока она не швырнула в меня чем-нибудь.

Ей не нужен макияж, ради всего святого.

Но, опять же, у нее всегда было странное представление о себе.

Концепция, полная неполноценности и запутанных мыслей — и до недавнего времени крайне разрушительных действий.

Я иду по коридору элегантной частной клиники, которая могла бы соперничать с пятизвездочным отелем, и достаю свой телефон.

— Сэр, — отвечает после первого звонка Хендерсон, мой верный специальный помощник, как он любит себя называть.

— Пусть машина будет готова к десяти.

— Уже жду на улице.

— Ты позаботился обо всем в доме?

— Да, сэр.

— Если я или, что еще хуже, Ава найдет что-то, что ей не положено, я насажу твою голову на кол еще до восхода солнца.

— Учитывая мое абсолютное пренебрежение к такому финалу, могу заверить вас, что все будет безупречно.

— Рассказывай все в подробностях.

— Удалены записи с камер наблюдения. Установлена совершенно новая система безопасности. Одежда выброшена и заменена точными копиями. Перекрыт доступ ко всем опасным местам в доме. Все горничные, садовники и персонал были заменены, кроме меня и Сэм.

— Если ты или Сэм разочаруете меня, вы знаете свою судьбу, верно?

— Кол или гильотина. У нас есть право выбора.

— Я передумал. У вас больше нет роскоши выбирать свою судьбу.

— Принято к сведению, — говорит он все тем же безэмоциональным тоном.

Я прекрасно разбираюсь в характере, поэтому Хендерсон мне подходит. Хотя и украл его из отцовского штаба, и он до сих пор держит на меня за это обиду. Но я не виноват, что люди предпочитают мою компанию его. Хотя он, как заблуждающийся старик, скажет вам обратное.

Кроме того, Хендерсону нужно больше стимулов, чем может дать скучная предпринимательская деятельность отца, и я предоставляю ему множество способов потакать своим темным наклонностям.

Несколько инсценированных исчезновений здесь, удаление записей видеонаблюдения там, и он живет своей лучшей жизнью.

Я спас его от скучного существования. Ради Бога.

— Сэр?

— Да?

— Вам нужно отдохнуть. Последние пару дней вы сильно напрягались, и это негативно сказывается на вашем выздоровлении.

— Позволь мне самому с этим разобраться. Если мои родители или, что еще хуже, дедушки услышат хоть слово об этом…

— Не услышат.

Позади меня открывается дверь, и я вешаю трубку, прежде чем обернуться, прекрасно зная, что это не Ава.