Бог Войны

— Подумайте еще раз, потому что я вижу, как ваша душа покинет ваше жалкое тело, когда вы в следующий раз попытаетесь прикоснуться к моей жене.

— Я не хотел проявить неуважение.

— Напротив.

Вэнс делает паузу, его глаза прищуриваются, но затем он кивает мне, после чего молча уходит по лестнице, оставляя меня в компании опасно кипящего Илая.

Я украдкой бросаю взгляд на мужа. Его ноздри раздуваются, глаза сужаются, а выражение его лица меняется с такой скоростью, что у меня мурашки бегут по коже.

Я знаю, что затеяла небольшую игру, чтобы вывести его из себя и спровоцировать, но я начинаю сильно жалеть об этом.

Мои домыслы подтверждаются, когда он прижимается губами к моему уху и томно шепчет:

— Ты в полной заднице, миссис Кинг.

Глава 12

Ава

Благодаря удаче — проходящей мимо официантке, которая выглядит так, будто готова встать на колени и умолять Илая простить ее за то, что она проходила мимо в этот момент, — мне удается добраться до нашего столика невредимой.

В основном.

Если не считать тяжело бьющегося сердца и шатких ног, которые едва меня держат.

— Мировой войны не было? — Крей подносит бокал ко рту, как только я сажусь. — Я удивлен.

— Мой Чайковский, — Анни гримасничает после того, как использует своего любимого композитора в качестве заменителя Бога. — Я люблю тебя, Ава, но ты склонна быть довольно… импульсивной.

— Суицидальной — вот слово, которое ты хотела сказать, — говорит Крей со своим обычным равнодушным выражением лица.

— Хватит подливать бензин в огонь, — хмыкаю я.

— Ты и сама прекрасно справляешься с этим.

— Ну, твоему брату нужно усвоить, что я ему не принадлежу.

— Повтори это, — грубый голос Илая звучит угрожающе, когда он садится рядом со мной, и его присутствие забирает весь свободный воздух.

— Повторить что? — я притворно улыбаюсь, а затем отпиваю глоток воды.

— Ту часть, где ты мне не принадлежишь.

— Не принадлежу, — мой голос не такой уверенный, как обычно, возможно, из-за напряжения, которое, к сожалению, не ушло вместе с Вэнсом.

— Понятно, — гнев, кипящий в этом слове, просачивается под кожу, как укол яда.

— Для протокола, — самодовольным тоном начинает Крей. — Я представился ее шурином и от твоего имени устроил этому инструменту разнос.

Илай подносит свой стакан с водой к стакану брата. При других обстоятельствах я бы фыркнула, но сейчас мне кажется, что меня душат его невидимые руки.

Вместо того чтобы заказать еду, как нормальный человек, Илай довольствуется тем, что сверлит дыру в моем затылке, пока я стараюсь не подавиться каждым кусочком сашими.

Анни пытается разрядить обстановку, но в итоге общается только с Креем. Я не могла говорить, даже если бы захотела, а мой дорогой муж, похоже, проснулся сегодня утром и выбрал молчание.

Через пятнадцать минут я была в бешенстве.

И от невыносимого молчания, и от того, что позволяю ему влиять на себя.

Кого волнует мнение Илая обо мне? Я ему не нравлюсь, никогда не нравилась и никогда не буду нравиться, как он так откровенно выразился. Наш брак — всего лишь деловая сделка, которая выгодна нам обоим.

Я не могу и не буду ничего принимать в его поведении пещерного человека, потому что его единственная цель — уничтожить любую перспективу моего счастья.

Он все тот же раздражающий Железный Человек, в его металлической броне нет ни капли эмоций.

Я отправляюсь в дамскую комнату, чтобы сбежать из этой нелепой атмосферы. Если кто-то зажжет спичку, все вокруг загорится.

Оказавшись в туалете, окруженном дверями, украшенными бамбуком, цветами сакуры, свисающими с потолка, и раковинами золотого цвета, я бросаю сумку на мраморную стойку и пристально смотрю на свое отражение в зеркале.

На мгновение мне кажется, что я вернулась на два года назад, или, скорее, на неделю, поскольку это последнее, что я помню.

Пьяная, под кайфом, без цели и совершенно безнадежная.

Последние две черты все еще присутствуют, но в каком-то смысле я благодарна за то, что исчезли мои не самые приятные привычки. Я уже не так часто хочу выпить, и даже когда думаю об этом, Илай любит устраивать из этого целую театральную драму.

В доме нет ни капли алкоголя. Я знаю это, потому что все проверила, и знаете что? Винный погреб, который прилагается к нашему дому? Он полон ведер с сахарной ватой, а не бутылок с алкоголем.

Не то чтобы я жаловалась.

Я удивляюсь, как, черт возьми, мне удалось стать трезвой.

И я знаю, что я трезва, потому что последние пару месяцев, которые я могу вспомнить — два года назад — я страдала от сильной головной боли, если не употребляла алкоголь каждые три часа. Я смешивала его с кофе и смузи и выпивала примерно бочку за ночь.

С наркотиками было проще, так как я не была зависимой и баловалась только тогда, когда мне предлагали. С алкоголем все было иначе.

Перейти от тонны к нулю, должно быть, было непросто. Сеси и Ари сказали, что Илай записал меня на эту программу, но они выразились неясно.

Проблема в том, что я не могу представить себя по доброй воле запертой в больнице.

А уж тем более, если учесть, что меня пугают психиатрические клиники и клеймо сумасшедшей.